Tresor Ее Величества

В общем, он тоже сегодня должен прибыть. А дальше уже решим, кто этим делом займется и как станем действовать, чтобы клятый мой заместитель ни о чем не догадался.

Любой на месте Разумовского бы, наверное, удивился, а удивившись, и возмутился, отчего Андрей Иванович предлагает такой скромный выбор – всего два человека, что у него, в Тайной канцелярии толковых людей в обрез? Но, давно зная Ушакова, Алексей Григорьевич уже заприметил, что главный заплечных дел мастер империи, как нередко именовали начальника Тайной канцелярии, был невероятно щепетилен в отборе людей. Как он сам неоднократно говаривал, желал бы трудиться, как делал это в свое время незабвенный Федор Юрьевич Ромодановский[40] – князь-«кесарь» и глава легендарного Преображенского приказа. Несмотря на невероятный авторитет у царя и сосредоточенную в руках князя-кесаря власть, подвластный ему приказ отнюдь не изобиловал праздными людишками. Считайте сами: два дьяка и пять-восемь подьячих, дозорщик, два лекаря и лекарский ученик, заплечный мастер, четыре сторожа, четыре конюха и шестнадцать рабочих различных специальностей.

Кроме того, в распоряжении приказа находилось несколько десятков офицеров и солдат гвардии, прикомандированных к нему для несения караульной службы.

Подражая своему кумиру, Андрей Иванович также держал подле себя только самых проверенных и талантливых работников, которые обычно были заняты разбором сразу же нескольких дел, и оттого он, даже если бы захотел, не мог выделить для расследования дополнительные силы.

– А ЧТО КОЛИ по окончанию расследования выяснится, что жемчуга похитил ну… чтобы меня вором выставить?

– В смысле ваш стародавний недруг Александр Шувалов?

– Ну да, что тогда с вашим следователем будет? Шуваловы же его непременно изничтожат.

– А, двум смертям не бывать, спрячу Степашку тогда в Преображенском приказе, пасынок же за Бестужевым, дай ему бог здоровья, схоронится. А то, бог даст, государыня сковырнет, наконец, всю эту шуваловскую змеиную породу, а тогда можно будет уже и не таиться.

Глава 7. Начало следствия

ИЗ ДВУХ ПРЕДЛОЖЕННЫХ Ушаковым кандидатов в следователи, как и предполагал Разумовский, к назначенному времени явился только Шешковский. Маленький и тощий, с остреньким носом, не по возрасту рано редеющими на висках темно-русыми волосами, глубоко посаженными серыми глазами, он не был красив, но при этом оставлял вполне благоприятное впечатление. Отчего-то подумалось, что так может выглядеть студент-медикус, писарь в какой-нибудь затрапезной конторке, приказчик или даже… если припудрить, подкрасить, напялить курчавый парик и приличное случаю платье… м-да… учитель в богатом доме, приехавший ко двору иноземный герцог-приживал. Алексей Григорьевич задумался: во внешности Шешковского было интересно уже то, что он словно был создан менять обличья. Конечно, с его росточком было бы проблематично переодеться в гвардейца императора Фридриха II, но при этом через десяток другой лет он, пожалуй, с легкостью мог бы исполнить роль самого Фридриха. А действительно, Шешковского было сложно определить и по национальному признаку, да и возраст… только что Разумовскому казалось, что перед ним неоперившийся птенчик, мальчишка в мундирчике с чужого плеча, а вот теперь, умывшись с дороги и согревшись горячим пуншем, «хамелеон» вдруг буквально на глазах преобразился в весьма привлекательного молодого человека, так что, если бы Алексей Григорьевич не знал о цели приезда дознавателя к Ушакову, вполне мог бы вообразить, что юноша приходится грозному Андрею Ивановичу ближайшим родственником.

К обеду вместо Степана Федоровича прискакал его денщик с письмом. Оказалось, что тот решительно не может оставить занятого вистом канцлера, за что просил прощения, далее шли уверения в преданности и сыновней любви, с полагающимися в таком случае поцелуями матушке. Так что сели за стол вчетвером. Ушаков с супругой, Разумовский и весьма довольный подобным поворотом событий Степан Шешковский.

После обеда вернулись в кабинет Андрея Ивановича, довольный порученным ему заданием Шешковский водрузил на стол привезенные с собой папки с протоколами допросов по делу о пропаже колье. После приказа Елизаветы Петровны дело значилось под грифом «секретно», так что Степан сумел отыскать их среди других документов только благодаря как всегда точным наставлениям Ушакова. Так как бумаги оказались не пыльными, можно было догадаться, что Шешковский успел пересмотреть их в дороге.

– Итак, разбираться будешь на месте. – Ушаков кивнул дознавателю, чтобы тот слушал и не зевал. – Вот список всех придворных дам и комнатных девушек, находящихся в тот день в покоях цесаревны, сразу же докладываю вам, Алексей Григорьевич, статс-дама Наталья Федоровна Лопухина[41], урожденная Балк, была более вашего под подозрением. Помните, что между ней и Елизаветой Петровной на том самом маскараде приключилось?

Под пристальным взглядом Андрея Ивановича Разумовский вдруг залился предательским румянцем.