Третье место. Кафе, кофейни, книжные магазины, бары, салоны красоты и другие места «тусовок» как фундамент сообщества

Социальные реформаторы – как правило, а уж планировщики – почти всегда пренебрегают важностью нейтральной территории и теми видами отношений, взаимодействий и занятий, которые на ней происходят. Реформаторам никогда не нравилось видеть людей, тусующихся на углу улицы, у магазинных прилавков, на крылечке, у баров, магазинов со сладостями или в других публичных зонах. Они считают праздношатание досадным явлением и предполагают, что, если бы у людей были лучшие частные территории, они бы не тратили время зря в публичных местах. Это то же самое, отмечает Джекобс, что утверждать, будто мужчины не появлялись бы в ресторанах, будь у них жены, которые готовили бы дома[42]. Ресторанный стол и кофейный прилавок сводят людей вместе в близкой и личной манере общения – людей, которые не могут так пообщаться в другой обстановке. Оба места (кофейня на углу и ресторан) публичны и нейтральны, и оба они важны для единства районов, городов, обществ.

Если бы мы ценили братство так же сильно, как независимость, а демократию – так же сильно, как свободу предпринимательства, то наши правила зонирования не насаждали бы социальной изоляции, которая преследует современные районы, а требовали бы устройства какого-то места для публичного общения через каждые один-два квартала. Когда-нибудь мы заново откроем для себя мудрость Джеймса Оглторпа, который спроектировал город Саванну таким образом, что горожане расселялись близко к местам общественных собраний. И результат такого планирования был настолько убедительным, что генерал Шерман, идя «маршем к морю» и разрушая все на своем пути, Саванну пощадил[43].

Третье место – это уравнитель

«Уравнители» («левеллеры») – так называли крайне левую партию, которая появилась во время Карла I и исчезла вскоре после прихода к власти Кромвеля. Целью партии был запрет всех различий в положении или чине, которые существовали среди людей. К середине XVII в. понятие стало применяться в Англии намного шире, указывая на все, «что уравнивает людей»[44]. Например, открывшиеся незадолго до этого кофейни – одно из проявлений беспрецедентной демократичности в английской среде – повсеместно называли левеллерами, как и людей, которые их посещали и наслаждались новым типом общения, ставшего возможным при разложении старого феодального порядка.

Первые кофейни, предшественницы знаменитых английских клубов, были вдохновляюще демократичными по составу и поведению их завсегдатаев. По свидетельству одного из наиболее красноречивых из них, «компания твоя [здесь] настолько же многоцветна, что и выбор напитков, ибо каждый здесь – Левеллер, его ранг и звание – он сам, без оглядки на степени или порядок, так что часто можно увидеть франтоватого Денди и воплощенную Справедливость, брюзжащего Ворчуна и степенного Гражданина, достойного Адвоката и странствующего Воришку, благочестивого Нонконформиста и лицемерного Шарлатана; смешанные вместе, они образуют Котел Дерзости»[45]. Достаточно неожиданно каждый стал членом новообретенной английской общности. Ее территорией была кофейня, которая предоставила в пользование нейтральную зону, в которой люди могли встречаться, невзирая на классы и звания, которые ранее их разделяли.

Место, которое является уравнителем, по своей природе объединяет людей. Оно доступно для разной публики и не устанавливает формальных критериев членства или исключения. Индивиды имеют склонность выбирать компаньонов, друзей и супругов из тех, кто к ним ближе всего по социальному положению. Однако третьи места служат для расширения этих контактов, тогда как формальные ассоциации имеют свойство сужать их и ограничивать. Третьи места противостоят тенденции к выборочному общению, будучи открытыми для всех и позволяя проявиться достоинствам людей независимо от статусных различий в данном обществе. В третьих местах важны обаяние и личностные качества человека безотносительно к его или ее успешности в жизни. В третьем месте люди могут найти удачную замену на вакансию в своем круге общения, приглашая туда тех, общение с кем вызывает у них искреннее удовольствие и восхищение и компенсирует наличие в нем тех, кто менее предпочтителен, однако по воле судьбы оказался коллегой, а то и членом семьи.