Третье поколение

– Я проверял: по перечню этот бокс свободный, можно подать заявку префекту, – отозвался корабельный философ. – Я, кстати, уже подготовил, завтра пошлю. Только придется ждать три месяца как минимум.

– Подождем, – закивал Эрг. – Разве мы куда-нибудь торопимся?

– Ну ты и трусишка, – хмыкнул философ.

Глава 2

Год 77-й полета. 14 сентября по условному календарю корабля. Палуба C.

И все же Адриан Гор угодил в лапы безопасников во время своей третьей попытки подняться на палубу C. Попался по глупости – не проверил накануне броска расстановку наблюдательных камер. А ее, новенькую, как раз вклеили возле грузового лифта. Гор не успел еще нырнуть в боковой коридор, который присмотрел заранее и где можно было отыскать заброшенные боксы, подходящие для укрытия, как его скрутила охрана. Удар по голове не вырубил на месте, но укол какой-то дряни отключил.

Потом были сны – сначала нелепые и странные. А потом приснился его старый сон, еще из детства.

Ему лет шесть, и он бегает по оранжерее с какой-то девчонкой. Она вроде как и знакома ему, но имени ее он не может вспомнить. Она в белом платьице, в белых туфельках с ремешками. Белокурые волосы ореолом сияют вокруг ее личика. Оранжерея огромна, они бегают среди высоких растений, увитых лианами, играют в прятки. Сверху падает белый легкий пух, и кто-то, возникший на миг, шепчет, что это снег. Гор догоняет девочку и целует ее в щеку. Они бегут дальше, он пытается взять ее за руку, она ускользает, прячется за каким-то огромным-преогромным деревом и… исчезает.

В этом месте Гор, как всегда, пробудился. Пустота в голове и смутное воспоминание о вчерашнем – но не событиями, а скорее чувствами – злость, ярость, боль.

Кошмар на полу крошечной камеры, больше похожей на узкий шкаф – вытянуться во весь рост здесь нет возможности даже для подростка, и потому его положили, согнув ноги и пригнув голову к коленям в позе эмбриона. Голова раскалывалась. Он пошевелился. Каждая клеточка тут же завопила о боли, лицо стянула набок липкая корка – кажется, из носа шла кровь и натекла под щеку. Мерзкие струпья прилепили длинные пряди волос к коже: кто-то для верности еще раз ударил его по затылку. Он попытался встать – куда-там: руки и ноги его были стянуты прочной лентой так, что пластик впивался в кожу.

Оставалось одно: лежать на полу и не шевелиться. В прошлый раз его тоже держали в подобном боксе, выбраться из камеры он так и не сумел и не разузнал за минувшие полгода, как это сделать. Значит, все, конец? Он не мог в это поверить. Какой-то злобный сценарист написал историю его жизни так, будто поиздевался над его страстями и желаниями. А ведь он дал себе слово, что доберется до Геи-2 и увидит этот дивный новый мир.

Собственная невыдержанность отправит его в Утку. Надо было не торопиться и искать колодец – ведь должны же и на высших палубах остаться технологические колодцы, точно такие же, как в промке, как тот, по которому он поднялся до палубы E. Пять дней он потратил на их поиск, а потом махнул рукой и решил стартануть на грузовом лифте. Нетерпеливый дурак!

Наконец дверь отворили, вошедший в камеру охранник (вернее, наполовину вошедший) – места подле головы Кошмара оставалось ровным счетом столько, сколько надо, чтобы поставить одну ногу вплотную – ухватил его за шкирку и поволок по узкому коридору. Синий свет мигающих ламп придавал происходящему ощущение нереальности. Может быть, это только сон? Но боль во всем теле, тошнота и ощущение, что он сейчас вот-вот задохнется, говорили, что это реал. Никому не снится, что его тошнит, если не тянет блевать в реале.

– Где префект? Я требую префекта, у меня инфа, сверхважная! – Помнится, в прошлый раз это сработало. Сработало, но не спасло. Впрочем, до префекта он тогда не добрался, только до его помощника, а тот даже не стал слушать нарушителя из промки.

– Префекта треба называть «барон», – пнул его под ребра один из безопасников. – А нас – всадниками.

– И где ваши лошади? – не удержался и пошутил Гор.

– Остроумец выискался! – рявкнул безопасник и лягнул его по ребрам так, что кости хрустнули, а воздух напрочь вышибло из легких.

Пленника приволокли в какую-то комнату – в этот раз весьма просторную и больше похожую на мастерскую. Здесь здоровяк в черной форме вздернул Гора в воздух и опустил на плоскую доску (носилки? полка? разглядеть и сообразить, что это такое, Кошмар не успел). Второй парень, – тот, что достал его из камеры, – начал прикручивать тело к доске клейкой лентой.

– Послушайте, это какое-то недоразумение, префект палубы H направил меня…

Договорить Гор не успел – ему заклеили рот той же лентой, что прикручивали тело к доске.

Потом один из парней жестом обозначил: все отлично, а второй неспешно, смакуя каждое слово, зачитал приговор:

– Адриан Гор, по прозвищу Кошмар, приписанный к палубе H, за четвертое злостное нарушение дисциплины получает четвертое строгое предупреждение и приговаривается к ликвидации в утилизаторе. Есть доводы в свою защиту?