Третье поколение

— Знать бы, откуда они прилетают, — Сашка пристукнул прикладом мохнатого паука, замершего в боевой стойке у его ноги, и твердо пообещал. — Я бы разворошил их гнездо.

— Ну, ну… — усмехнулся Артур.

— И разворошу, — прищурился Сашка. — Дай только добраться до Деда. Клянусь прыгающим солнцем, я найду их.

Артур посмотрел на Сашку, на его тонкие подрагивающие губы. Чем черт не шутит, возьмет и найдет. Руслан утверждает: стервятники — порождение катаклизма и несут с собой какую-то определенную цель, как и фантомы-рейдеры. А в чем эта цель заключается? Артур повесил «Стронг» на плечо. А вот отец Анастасий убежден, стервятники — порождение Зла, фантомы-рейдеры — Добра. И все остальное закономерно, идет борьба между Злом и Добром, — Артур сплюнул. — А мы тогда кто? Все спокойно расселились по своим Руслам и покорно несут свой крест… а мы мечемся между Русел, что-то хотим… Господи, как все надоело!

— Пошли, — сказал Артур.

Русло Лягушатников, встретило их синеющими на горизонте горами и изумрудным ковром зелени. Это была неописуемая красота, и совершенной нелепостью торчал кособокий обшарпанный шлагбаум с тремя неподвижно замершими фигурами в грязно-зеленой униформе с короткоствольными «Кистонами» на груди. Четвертый лягушатник в расстегнутом до пупа френче неспеша шел навстречу Артуру с Сашкой.

— Мать честная! — охнул Сашка. — Ювелирно вошли, прямо на заставу.

— Да, ювелиры, — процедил сквозь зубы Артур сдвигая «Стронг» под правую руку.

* * *

Руслан плотно прикрыл за собой тяжелую дверь, поставил «Стронг» к стене и подошел к железной печке, еще дышащей теплом.

— Погода мерзость, — пожаловался он, растирая красные кисти рук.

Отец Анастасий молча вытянул из стоящей на столе гильзы фитиль, язычок пламени колыхнулся и из полумрака проступили поросшие мхом сырые стены.

— Волонтера все еще нет. — Руслан прижал ладони к теплому железу печки. — По моим расчетам он должен был уже вернуться.

Отец Анастасий погладил бороду, тихо промолвил:

— Забудь о нем.

Руслан дернулся, выкатил глаза.

— Ты что, в своем уме? Не рано ли хоронишь?

Отец Анастасий прикрыл рукой глаза, протяжно затянул:

— Идут проходчики через Русло Лягушатников, мысли их мечутся, они в сомнении… Вижу, как Волонтер сопровождает их… Вижу смерть, сходящую к нему с небес…

— Жалко, — бледнея, сказал Руслан.

— Каждый волен идти своей дорогой, — профилософствовал отец Анастасий.

Руслан прищурился и тихо спросил:

— Благословил его?

— Веру он нашу не попрал, — наставительно сказал отец Анастасий и открыл глаза.

Руслан отдернул руки от печки и пригнулся, как перед прыжком.

— Ты это брось, — ощерился он. — С кем мы останемся? Вообще, ты кто — проповедник или предводитель отряда?

— Остынь, — строго посмотрел на него отец Анастасий.

— Нет, ты уж позволь, — Руслан шагнул к нему и ткнул пальцем за его спину. — Это кто? Христос или…

Отец Анастасий через плечо покосился на прибитый к стене кусок материи с изображением Христа со «Стронгом» на груди. Глаза его блеснули, и он протяжно протянул:

— Ибо, когда над нами довлеют силы Зла, у нас один путь… — выразительно похлопал ладонью по кольту на столе.

Руслан выпрямился и сказал:

— Ладно, черт с тобой, проповедуй. Ты мне скажи, проходчики дойдут до Деда?

— Будут видения, я дам тебе ответ, — пообещал отец Анастасий.

Руслан прислонился к холодной сырой стене.

— Будем ждать или готовить десант?

Отец Анастасий встал, огладил рясу. Язычок пламени пригнулся, поблек и снова ярко вспыхнул.

— Хуго нашел Русло, и ты начнешь с него, — отец Анастасий сунул кольт в дряблую кобуру на животе. — Я с прихожанами пойду дальше и глубже. Понесем крест и веру.

— Так, — Руслан тронул заросший черной щетиной подбородок. — Обрекаем проходчиков. Тяжело им будет — сверху стервятники, на хвосте «Призраки», а впереди неизвестность…

— Готовь боевиков, — нахмурил брови отец Анастасий. — Мы будем помнить о них, — вышел из-за стола, прогнивший пол затрещал под ним. — Пойдем изгонять Зло из нашего прошлого, ты огнем, мы верой. Пришло время Очищения.

Руслан откинулся от стены, взял «Стронг» и еле слышно сказал:

— Дай бог повернуть нам все вспять, и надежду сокрушить катаклизм.

Христос со «Стронгом» на груди со стены благословил его.

* * *

— Нет, вернитесь, — оттопыривая нижнюю губу, лениво сказал лягушатник.

Артур почувствовал, как от злости немеют скулы, и чуть повысил голос.

— Пропустите.

Пухлые губы на сонном лице в который раз шевельнулись, выпустив одно слово:

— Зачем?

Артур бросил взгляд в сторону шлагбаума. Три «Кистона» против «Стронгов» — смех в аду. Ну что ж, видит бог, он не хотел… И тут сорвался Сашка, он выскочил из-за спины Артура и заорал, дергаясь и плюясь слюной:

— Ты, губошлеп зацикленный, пропускай… — и добавил такое, что сонные глазки лягушатника оживились, и он с интересом посмотрел на Сашку.

— Ну, что вылупился? — орал Сашка, раздувая крылья хрящеватого носа. — Ты знаешь, кто мы? А вот сейчас узнаешь…

Фигуры у шлагбаума шевельнулись. Лягушатник оглянулся, покачал головой и медленно сказал:

— Две обоймы. Только прямо и никуда в сторону.

— Ах ты… — задохнулся Сашка.