Третье пришествие

– А кто всех пужает? Они начали рыть землю позже, чем ты. Вот и поделись опытом. Устрой там День сурка. Шугани ослов да слоников, ты на этом собаку съел. А взамен проси у них, чего хочешь, хоть маркшейдеров. Они про твой визит уже знают.

– Раньше меня?

– Володька, бросай вермонтию. А то ведь как бы действительно не отайдахало всех до дакоты. Словом, бери-ка мой борт № 1 да дуй через Атлантику. Чтоб раздувать тугой висконсин.

Я покачал головой. Боже мой, боже мой. Сидим, каламбурим. Зубоскалим. Считаем, что где-то можем что-то изменить. А ведь все давно предсказано. Геенна огненна… Только одно не сходится – зерна от плевел придется отделять своими руками. Лучше бы не браться. Ибо руками нашими не всегда Господь водит.

– Вижу, что мотивировать тебя… не обязательно, – сказал Тарас. – Ну, давай продолжим.

– Что продолжим?

– Придавать государственный размах. Ты же этого хотел?

– Да. Только вот руки трясутся.

– Ну, в России такое случается, – усмехнулся президент. Твое здоровье.

* * *

Размах мы придавали до утра. А утром я обнаружил в своей ванне Алису. Точнее, ее голову под шапочкой для волос. Все остальное скрывала обильная пена. Чтобы проверить, что там есть, я опустил под пену обе руки. Результат вздрогнул, но оказался положительным.

– Ты похож на август, – сказала Алиса.

– На кого? Римского императора?

– Нет. На месяц август. Серпень по-украински.

– Чем человек может быть похожим на месяц?

– Свойствами. Например, щедрой полнотой накопленных сил.

– Это есть.

– И еще предчувствием печали, – задумчиво сказала Алиса, отплывая к дальнему бортику.

Там, на стенке, жила телефонная трубка. Она вдруг проснулась.

– Нет, – сказала Алиса. – Не может. Владимир Петрович будет занят. Нет, минут пятнадцать. Ой! Простите, тридцать. В общем, перезвоните после обеда. Да, майор Бубенцова. Так точно, на посту.

Я понял, что телефонная угроза нашим отношениям устранена. На некоторое время.

– Господин Оконешников потерпит, – заявила Алиса. – Я всю ночь терпела.

Она отключила трубку и бесповоротно погрузила ее в держатель. А сама начала всплывать. Медленно так, грациозно. Я почувствовал, что вся накопившаяся за ночь усталость куда-то отступает.

– А ты похожа на апрель! Жерминаль. Кажется, так называли его французские революционеры. Росток, побег. Первый весенний месяц республиканского календаря.

– Гран мерси. Хорошо сказал, генацвале. Так чего мы ждем, мой сильный август?

* * *

Даже не знаю, что может быть хуже служебного рвения подчиненных. Выйдя из ванной, я спиной почувствовал, что там, за спиной, Алиса краснеет. Прямо наливается. Сначала от смущения, а потом от праведного гнева. В моей комнате и в моих креслах восседали Фима с Димой. Фима, правда, тут же вскочил.

– Владимир Петрович, уж извините ради бога. Это все Димка настоял. Давай, говорит, обрадуем.

– Наверное, я сейчас не нужна, – сказала все еще пунцовая Алиса, завязывая халат.

Дима тоже вскочил, открыл дверь, потупил глаза и покаянно развел руки. Служба, мол… Россию спасаем.

– Ну, ну, – сказал я. – Злодеи. И в чем дело?

– С «Одиссея» поступили предварительные данные о природе того, чем марсиане покрывали стены своих тоннелей.

– Эге. Значит, удалось добыть.

– Да, причем с риском для жизни.

– Надеюсь, он стоил того.

– Ого! Еще как стоил.

– И что за материал?

– Это не материал, шев. Это живое существо. До сих пор живое, представляете? Пока только в первом приближении можно оценить его уникальность.

Несколько секунд я переваривал новость. Мои заместители деликатно ждали. Я закрыл рот, потом снова открыл.

– Вы уверены?

Дима лишь небрежно махнул рукой.

– Какие могут быть сомнения, советник? У гениев не бывает сомнениев. Как только образец попал в ярко освещенный бокс, он начал менять окраску. Зазеленел прямо на глазах у изумленного доктора биологии Дэвида Очоа.

– Представляю степень изумления, – заметил Фима.

– Да, стоило посмотреть.

– Так. А почему он позеленел? Что за чудеса?

– Никаких чудес, шев. Просто так называемый образец на свету начал вырабатывать старый добрый пигмент типа хлорофилла. Почти такой же, как у земных растений. В общем, с проблемой утечки кислорода марсиане справились очень изящно. Стены их тоннелей кислород не поглощали, они его выделяли. Каково?

– Блестяще. Только боюсь, братцы, что мы-то чудо-растение получим не скоро. Сколько там миллионов километров до Марса?

– Сейчас противостояние заканчивается. Около сотни, кажется. Но ничего, обойдемся, шев. Кое-что похожее есть на Земле. Фимка, излагай.

– Основой для марсианского чуда послужил некий аналог наших лишайников, Владимир Петрович. То есть симбионт простейших грибков и сине-зеленых водорослей. Все это вместе образует общее тело, так называемое слоевище, для которого грибы добывают минеральные соли, а водоросли занимаются фотосинтезом. Вот оттуда кислород и появляется.

Я почувствовал прилив энтузиазма.

– Так что? Увесим наши шахты нашими лишайниками? И запируем на просторе.

– Э! – охладил Дима. – Марсианские лишайники отличаются от наших примерно так же, как болид «Формулы-1» отличается от дворового муму-соровоза.