Третьего тысячелетия не будет. Русская история игры с человечеством

В вину Берии поставили многое из того, что теперь числят в заслугах Хрущева. Тут и желание навести мосты к Югославии, и отказ от строительства социализма в ГДР, и поездка по союзным республикам, где отзывались русские вторые секретари, и заодно МВД очищалось от русских начальников с заменой «националами». Берии важно было всюду быстро нагромождать массу чего-то противосталинского. А Маленков, хоть и был орудием в его руках, смертельно боялся своей прежней роли и подписей на старых делах.

Вся политическая борьба пятидесятых велась только вокруг темпов и моделей десталинизации. Единственное, что можно было, спасая себя, противопоставить перестройке по Берии, была десталинизация по Хрущеву — выпуск людей из ГУЛАГа. Это неизбежный, необходимый ход, поскольку в других отношениях конкурент тебя легко опережал.

148. Никита Хрущев и «волчья стая». Непереводимость сталинской советской системы в иное состояние

— Жалко, ты не досмотрел фильм, мы с тобой могли бы его обсудить. «Волчью стаю»[27].

— Мне стало противно. Хотя я люблю и плохие исторические фильмы, но не люблю обвинительных.

— Этот не плохой, он посредственный.

Но интересен, конечно, финал Хрущева. Человека, который рано, еще при Сталине, закончился, как вдруг воскрес и мучительно для других самопродлевался. Даже в худшие моменты у него сохранялись человеческие мотивы. Сохранялась связь с временем, которое его выдвинуло. У Хрущева было чувство причастности к времени. А людишки вокруг уже вполне вне истории и немыслимы вне своего номенклатурного гнезда. Для них незыблема данность, к которой они должны приспособиться и в рамках ее достигать своих целей.

— У заговорщиков 1964 года тоже есть интересная сторона. Их звездный час — двадцатилетие от 1945-го до 1964-го. Они выдвиженцы войны и послевоенного взлета. Благодаря смерти Хозяина пропасть не распахнулась под ними. Для них время после 1945-го — взлет, восхождение вверх! Время невероятных карьер. Многое внес в их жизнь сам Хрущев, они хрущевские ставленники. Но время в фильме отсутствует, а есть тупая схема «номенклатурности». А ведь 1964-й — это бунт хрущевцев против Хрущева.

— Как раз то, что я хотел сказать, — нужно их представить в том виде, в каком они были тогда. Важна фигура Хрущева между фиаско и банкротством. Хрущев споткнулся на проклятии второго шага. Первый шаг его был впечатляющий и обновляющий. Первый шаг Хрущева поистине революционный — он открыл ворота лагерей уничтожения и выпустил на свободу сталинских политических заключенных, этих бесповодно виноватых тоталитарного режима. Важно было не только их возвращение в жизнь и не их затянувшаяся, отчасти лицемерная реабилитация. Этот акт совершился в стране, которая представляла из себя один лагерь, глядящийся в другой лагерь. Лагерь и лагерь, глядящиеся друг в друга, как в зеркало. Это открыло дорогу человеческой нормальности и ее представителю — свободному слову. В первом акте 1956 года в зачатке присутствовало все будущее — не только властное, но и противовластное. Не только шаги вперед, но и шаги назад. Все остальное, сделанное Хрущевым или при Хрущеве, — это поиски второго шага, равного по масштабу. Поиски не увенчались ничем, но отложились в ряде результатов положительного и негативного свойства. И в завершение — Новочеркасская бойня и Карибский кризис, надлом и падение Хрущева: второй шаг не удался. Теперь о Хрущеве говорят в комическом жанре — «Никита-кукурузник», но трагический регистр более точен. Он оставался правоверным коммунистом и дальше коммунизма, возвращающегося к «незамутненным первоистокам», пойти не мог. Остальное — личный момент: его скачки в тупике, оснащаемые его самодурством. Иссякания сил, своего банкротства он совершенно не ощущает и не поймет никогда, до самой смерти.

В этом отношении у стаи 1964-го больше проблесков понимания, несмотря на низменность их побудительных мотивов. Заговорщики начали с экономической реформы, отказа от его шараханий.