Третьи дворы

…когда они с Андре вместе выходили из зала – так же, как и вчера – Иван услышал за своей спиной шепоток. Съемочная группа и парочка актеров совершенно откровенно сплетничали о том, что старик Дуглас нашел своей цыпочке свежее мясо. Ух, как зудели кулаки у Ивана! Как ему захотелось развернуться – и пойти на этих говорящих, как танк, топтать, топтать! Но Андре тоже слышал эти шепотки – и прибавил шагу, таща за собой, как на магните, Ивана. Нет, упаси боже, он не держал его за руку – но, наверное, усилием мысли каким-то уцепил и потащил за собой. И вытащил, вытянул на улицу, к тому же Невскому, к которому в первый раз они вышли только вчера.

Когда они отошли от дворца метров на пятнадцать, парень остановился, пошарил по карманам, достал сигареты, торопливо закурил и протянул пачку Ивану. Мужчина машинально достал сигарету.

– Ваня, не бесись, – успокаивающе сказал Андре, и Иван разжал кулаки.

– Не могу, не могу, не могу, – мужчина исступленно затянулся и яростно выдохнул дым через ноздри, – не могу! Почему люди не могут не лезть в чужие жизни?

– Но они же не знают, кто я, – примирительно ответил Андре, – они не знают, что я не любовница Дугласа. И они не знают, что я не твоя любовница. Они просто ничего не знают!

– Но зачем им вообще что-то знать? И почему обязательно предполагать грязь? – возмутился Иван, – почему не предположить, что мы с тобой просто подружились? Зачем вообще лезть под чужое одеяло?

– А ты себя в зеркало видел? – усмехнулся Андре, – Впрочем, ты не видишь себя со стороны. Отвечу тебе: нет, будь я женщиной, я бы не смог просто дружить без намека на флирт. Они думают, что я женщина, вот и все. А знали бы, что я гей – и вовсе бы не сомневались.

– Глупо пытаться судить всех по общему стереотипу, – Иван затянулся последний раз и зло отщелкнул окурок в урну, – далеко не все геи и бисексуалы, с которыми я знаком, набрасывались на меня и волокли в постель. А некоторые, – Иван повел бровью на Андре, – и вовсе не реагируют никак.

Андре улыбнулся и аккуратно водрузил свой окурок на самый верх мусорной кучи в урне. Пока он занимался этой инсталляцией, он успел придумать обтекаемый – а главное, честный! – ответ.

– Некоторые признают твою красоту и сексуальность. Просто не все геи считают возможным разменивать дружеские отношения на разовый секс. Для них – для НЕКОТОРЫХ – дружба важнее.

– То есть сочетаться это все никак не может? Секс с дружбой? Нет, ты не подумай, я чисто теоретически сейчас спрашиваю…

«Ох, зря ты это добавил, – сокрушенно подумал Андре, – я уже готов был рискнуть…»

– Чисто теоретически – может, наверное. Но я не встречал убедительных доказательств, скорее, наоборот. Как насчет ужина? Я уже замерз и проголодался.

– Пойдем, я покажу тебе отличное местечко, где пекут восхитительные пироги.

– Пироги? Как вчера?

– Вкуснее. С мясом, с капустой, с творогом или ягодами – с чем хочешь! Я часто туда забегаю… Это мое любимое место.

И действительно, в «Штолле» Андре понравилось. Они заказали себе целый стол пирогов и смаковали их, запивая чаем. Иван учил Андре пить «правильный русский» чай: без сахара, крепкий, с лимоном… Андре удивлялся, смеялся, но пил, и Иван, подливая ему чай и подкладывая кусочки, ощущал какое-то давно забытое чувство покоя в душе. Словно бы там, внутри, свернулся комочком маленький пушистый котенок, и Иван обнимает его нежно, прикрывает ладонями, греет, ловит на своей коже теплое легкое посапывание.

– За два дня я ухитрился услышать сразу о нескольких твоих девушках, – усмехнулся Андре, ковыряя ложечкой пирог на тарелке, – неужели у тебя квартировался женский эскадрон?

– Я долгое время был совершенно один, потому что наш театр часто ездит на гастроли, по неделе в разных городах. Мне не до девушек, я устаю, как собака. Так, возникали на пару недель какие-то несерьезные постельные романы… А почему, собственно, ты об этом спросил? Осуждаешь?

– Совсем нет, – Андре помотал головой, – по сравнению со мной ты – просто монах-отшельник.

– Я не люблю, когда меня считают своей собственностью. Наверное, это неправильно, но… такой уж я. К тому же… я, кажется, влюблен сейчас совсем в другого человека.

– Экий ты легкомысленный, – натянуто усмехнулся парень и окончательно раскрошил на тарелке свой пирог, – с тобой опасно иметь дело. Быстро перестаешь любить, быстро влюбляешься, не умеешь возвращаться… хорошо, что я не девушка, иначе бы ты разбил мое бедное сердце.

– А разве мужские не бьются? – Иван отвернулся к окну и прикурил сигарету. Андре подождал немного продолжения, но, не дождавшись, озадаченно почесал переносицу. Что мужчина хотел сказать? Но переспрашивать не хотелось – разговор заходил в ту область, которой Андре старался избегать.  Он предпочитал жить по принципу «будет то, что должно быть». Самому Андре давно было понятно все, что касалось его самого и его собственного сердца, но переспрашивать и слышать от Ивана какие-нибудь банальные отмазки ему не хотелось. Да, мужские сердца тоже бьются… и Митчелловское вот-вот перейдет в эту категорию.