Третьи дворы

Андре привез Ивана в какой-то дорогой отель на Пятой авеню, помахал от двери рукой и пообещал заехать после полудня, чтобы сходить куда-нибудь пообедать.

И уехал – на той же машине, на которой их привезли из аэропорта.

Иван остался в самом сердце Нью-Йорка, в номере с тем самым растиражированным буклетами видом Нью-Йорка: Манхэттен, небоскребы, центральный парк, Empire State Building…

До полудня оставалось еще четыре часа. Иван неторопливо осмотрел свои апартаменты, разложил немногочисленные вещи, полежал в ванной, по своему обыкновению поэкспериментировав с фотоаппаратом, зарядил телефон, почитал новости в интернете, включил телевизор и бездумно полистал каналы…

Английский, английский, английский…

Иван, всегда считавший, что он знает английский язык на приличном уровне, вдруг ощутил, что понимает говорящих ровно через слово.

Насторожился, напрягся, стал вслушиваться… через какое-то время ухо привыкло к быстрой речи американцев и их специфическому «э»-канью, и по крайней мере в паре репортажей Иван смог что-то разобрать.

«Как же мне будет здесь трудно, – удрученно подумал он, вертя в руках пульт, – я – актер, моя профессия напрямую связана с речью, а сейчас я вырван из своей языковой среды и помещен в чужую. Я потерялся. И, несмотря на то, что здесь мне не надо будет выходить на сцену и произносить монологи перед публикой, я все равно ощущаю себя не в своей тарелке».

Да, наверное, это то, о чем говорил Андре – рефлексии. Привычка сразу все усложнять, создавать себе проблемы эмоционального характера – и с удовольствием потом их переживать и преодолевать. Или сдаваться.

Иван прямо-таки кожей ощутил, что сам себе нагнетает тревожное и пораженческое настроение. А надо настраиваться на лучшее. Ведь он получил уникальный шанс!

 Сегодня – репетиция дефиле. Как сказал Андре, «техническая репетиция» – то есть просто запомнят, кто куда идет и где останавливается. Это недолго, пообещал Андре, но Иван успеет попривыкнуть к месту, посмотреть, что за свет, где встать, где лучше ловить эффектные кадры… в общем, надо уже сегодня взять себя в руки, прийти в полную боевую готовность, быть готовым к действиям, стараться вникнуть в систему, запомнить, узнать, увидеть….

Ох. Тяжелая задача, особенно, после долгого перелета. И хотя они с Андре большую часть полета проспали, все равно состояние не слишком… бодрое.

В Нью-Йорке было тепло – совсем не так, как в Петербурге. Светившее солнце действительно грело, люди расслабленно дефилировали по улицам в легких свитерах. Иван готовился к своему первому знакомству с Нью-Йорком так, как не готовился к премьерным пресс-конференциям: даже сам в зеркале ни к чему придраться не смог.  Нужно  еще раз проверить содержимое своего кофра с фотоаппаратом, закурить, и…

…Андре стремительным ураганчиком ворвался к нему в номер, отобрал у Ивана сигарету и, затянувшись, окинул мужчину взглядом:

– Сегодня все девочки будут твои, Ваня.

– Какие еще девочки? – непонимающе переспросил Иван. Он в этот момент собирался сказать Андре, как ему идет его короткая куртка, подчеркивающая тонкую талию, и замшевая юбка. Да-да, Андре был в юбке и сапогах с какими-то цепочками, но Ивану это показалось исключительно красивым и уместным. Он как раз раздумывал над тем, как быстро он привык видеть мужчину в юбке и не удивляться, как замечание Андре про девочек вырвало его из этих неспешных мыслей.

– Ну как – какие? Модели.

– Аааа… эти? Которые тощие и с кривыми ногами?

– Ну там есть и красивые… Думаю, Джерматти тоже будет твой. Вот, кстати, о чем я не подумал…

– О чем?

– О том, что придется отбивать тебя и от мальчиков-дизайнеров.

Иван скривился.

– Ты же знаешь, что меня не интересуют мальчики! Если, конечно, они не похожи на тебя, – тут же исправился он, но Андре успел хмыкнуть и многозначительно поднять бровь. Иван поспешно сменил тему:

– Значит, дизайнер сегодня тоже будет. Хмммм. Интересно, а можно будет поснимать процесс репетиции?

– Официально? Ну, лично я тебе такое разрешение дам, а вот с Джерматти ты сам договоришься. Он, я думаю, не будет против.

– Я??? С Джерматти????

– А что такого? Он такой же человек, как все остальные. Его Джоном зовут.

– Я боюсь за свой английский, – сказал первое, что ему пришло в голову, Иван, и Андре тут же осуждающе уставился на него:

– Ты опять начинаешь потакать своим упадническим настроениям? Я тебе уже говорил: нельзя себя программировать на поражение. А ты заранее сдаешься. И потом… ты забываешь, что сегодня у тебя, грубо говоря, репетиция презентации. Сегодня толпа народа тебя увидит, как моего протеже. Тобой заинтересуются. С тобой будут считаться, хотя и ненавидеть втихаря.

– За что меня ненавидеть?