Третьи дворы

– Пошли! – скомандовала «выпускающая», и первый парень вышел на подиум. Иван, повинуясь команде «выпускающей», выждал секунд двадцать – и тоже вышел на освещенную площадку. Сейчас народу было гораздо больше, больше фотографов, больше видеокамер, в первом ряду сидели какие-то смутно узнаваемые лица, а сам Джерматти стоял в конце подиума и оценивающе наблюдал за идущими.

Иван, стараясь попадать в такт музыке, дошел до Маэстро, на секунду замер, уставившись тому в глаза, и неторопливо развернулся, удаляясь. Спиной он ощутил на себе взгляд модельера –  тяжелый и изучающий. Иван чуть с ноги не сбился, но устоял, дошел до конца и скрылся за кулисами. Короткое переодевание, буквально на ходу на него нацепили какую-то шляпу под цвет костюма – и он снова оказался в ярком свете прожекторов.

Джерматти все так же стоял в точке «камер», и Иван пошел к нему, придав взгляду гипнотизирующую пристальность.

 Он шел лениво, легко, слегка покачивая корпусом, словно бы осознавая свою неотразимость. Дойдя до Маэстро, Иван вскинул руку к шляпе, коротко прикоснулся к полям – и повернулся спиной. Конечно, он знал, что этот жест – этакое приветствие Аль Капоне – достаточно банален, но не отказал себе в удовольствии насладиться зрелищем удивления немигающе смотрящего на него Маэстро.  Скрывшись за кулисами, мужчина выдохнул, но тут же снова встал в ряд парней: общий выход, все хлопают, маэстро смотрит.

Иван в этот раз был так увлечен дуэлью с Джерматти, что даже не окинул взглядом зал: видел ли его Андре? Но это даже и хорошо: после того, что он написал в сообщении, ему было немножко неловко.

Переписка с Андре обернулась тем, что Иван снова практически признался парню в любви. И выболтал все свои тайные желания, которые совсем не подходили к образу жгучего и рокового мачо: в глубине души Иван был жутким романтиком, и именно сейчас, в самый неподходящий момент, это вылезло из него наружу в сообщении. Он даже сам не знал, был ли он готов признаваться в любви и желать романтики – но пальцы убежали вперед его мыслей, сообщение было отправлено, и после репетиции ему придется отдуваться за свое легкомыслие.

Погруженный в свои размышления, он уже почти автоматически прошел вторую репетицию, и когда девочка-администратор Кристи дернула его за руку, он оглянулся.

– Мсье Ифан, можно снимать костюм…

Мужчина переоделся в родные джинсы и пристально посмотрел в зеркало: будет огромной ошибкой не запечатлеть свой образ, по обыкновению, в зеркалах. Иван очень любил экспериментировать с зеркалами – с их бликами, многократным повторением, искажениями и тенями.

Он примерился, сфотографировал себя раз, другой, и когда от входа прозвучало: «Девочки, пошли!» понял, что опоздал выйти в зал.

Теперь посмотреть на Андре будет невозможно. Хотя…

Иван метнулся к выходу и встал за спиной «выпускающей» с фотоаппаратом наизготовку. Когда Андре, открывающий показ, в своем лососевого цвета платье, сделал шаг из пространства со зрителями за кулисы, Иван немедленно щелкнул затвором. В этот момент на лице Андре было выражение такой усталости, что эту фотографию можно было бы продавать желтой прессе. Ни в какие официальные источники это пойти не должно: слишком уж радовался Андре тому, что вернулся с подиума, что снимает платье, что может минутку передохнуть…

Иван сделал целую серию кадров – от входа парня за кулисы до выхода на следующий проход, со всеми мелочами: как бежал Андре, на ходу расстегивая платье, к костюмеру, готовому надеть на него турнюр; как одновременно два костюмера надевали турнюр и полосу, через ноги стаскивая лососевое платье; как цепляли шляпку, практически на бегу к выходу, как тут же освежали помаду, как практически уже на подиуме поправляли складки…

Видел Андре Ивана или нет, мужчина не понял. Понял в очередной раз только то, что парень – уникальный профессионал. Как он был собран и сконцентрирован! Как он быстро, но без суеты, менял вещи! Как четко и точно рассчитал время, чтобы подбежать к «выпускающей» ровно перед своим выходом – невзирая на не прикрепленную еще шляпку он, словно внутри у него зазвенел будильник, побежал к выходу, на ходу цепляя заколками головной убор… и все это – молча, состредоточенно, без паники.

Другие девушки, которых краем глаза замечал Иван, безумно паниковали, суетились, срывались на костюмерах. Андре же хотелось поставить в пример всем им – учитесь, девочки. Учитесь у звезды.