Третьи лица

Взвыв сквозь зубы, Безымянный перекатился на спину и рывком поднялся на ноги, тут же понимая свою ошибку. В голове словно взорвалась бочка с газом. Перед глазами все пошатнулось, а воздух, став тяжелее в десятки раз, вновь придавил его к полу, вот только на этот раз меч вместе с рукой оказался зажат между ним и холодными каменными плитами.

Снова заскрежетали когти. Существо – он понял, что величиной оно было с добротного теленка – развернулось на сто восемьдесят градусов меньше чем за секунду и вновь напало на него. Массивные тяжелые лапы напряглись, словно взведенные пружины, пасть с хрустом распахнулась, вонь становилась все ближе и ближе…

Даже на краю жизни и смерти его инстинкты давали о себе знать. Не соображая, что творит, Безымянный резко присел и вытянул правую руку навстречу скарлингу. Пальцы скользнули по влажным от слюны клыкам и крепко обхватили длинный продолговатый язык, покрытый сверху мелкими твердыми шипами, которые легко пронзили мягкую человеческую кожу и не давали ладони соскользнуть – так преимущество стало недостатком.

Не дожидаясь, пока скарлинг придавит его своим весом, Безымянный рванул его язык на себя и коротко ударил чудище ногой по нижней челюсти. Та с щелчком захлопнулась и подобно двум встречающимся лезвиям отсекла от языка половину, оказавшуюся снаружи.

Оглушительно взвизгнув, скарлинг повалился на него, сломав несколько нижних ребер, и забился в дикой агонии, все больше раздирая рану на его груди.

Не сдержавшись, Безымянный закричал во все горло и попытался отпихнуть от себя подземную тварь, но та оказалась на редкость тяжелой, и ничего не вышло.

С ног до головы его залило собственной кровью и горячей кровью скарлинга, от которой кожа покрывалась волдырями и краснела, словно рак в кипятке. В который раз удивившись своей выносливости, Безымянный заставил себя замолчать и сдавленно захрипел, когда хищник, наконец, погиб от потери крови и вдавил его собой в камень, выворачивая его ведущую руку в неестественно позе.

Став скользким от покрывавшей его запекшейся крови, Безымянный на этот раз легко выбрался из-под мертвой тяжелой туши и тут же встал на колени, зажимая между бедрами сломанную руку. Резко выдохнув, он повел плечом в сторону, вправляя перелом, и с облегчением застонал, измученный этим испытанием.

Но надо было идти дальше.

Нашарив впотьмах рукоятку меча, он прислушался и убедился, что преследователи еще далеко, и можно не торопиться. Видимо, в непроглядном мраке они ориентировались гораздо хуже, чем он, хотя он и представить себе не мог, как можно было не услышать предсмертный крик скарлинга.

«А мне повезло, - подумал он, пытаясь одной лишь рукой и куском ткани, который остался от штанины, остановить стремительно вытекающую из него кровь. – Попался бы мне скрилинг, я бы уже был у него в желудке».

Мысли о мертвом скарлинге помогли ему на время отвлечься от полученных ран, но еще через два десятка коротких шагов его тело стало трястись, а кожа покрылась испариной как во время лихорадки. Он ощущал, как из него уходит жизнь. Теперь, когда эльф над ним не властен, у него появилась еще одна проблема: та магия, которая поддерживала в нем жизнь во время продолжительных и смертельных для многих людей пыток, тоже исчезла. Теперь он смертен, как и все остальные, и сейчас ему становится все хуже и хуже.

Решив передохнуть пару минут и восстановить дыхание, он нащупал пальцами стену, вдоль которой шел все последнее время, и уперся в нее спиной, едва держась на окровавленных босых ногах.

- Нельзя садиться, - вслух прошептал он самому себе, заливаясь потом и скрежеща зубами. – Если сядешь, то встать уже не получится. Надо идти, идти…

Крякнув от натуги, Безымянный оторвался от каменных плит – настолько холодных и влажных, что трещали кости – и отошел от стены на три шага, чтобы вновь не возникло желание взять еще одну передышку. Он слишком далеко зашел, чтобы сдаться в такой ответственный момент.

Неожиданно по лабиринту темных коридоров пронесся леденящий душу хохот, больше напоминающий собой собачий визг. Он не знал, что это означает, но ясно понимал: голос этот принадлежит вовсе не человеку. Через секунду хохот раздался еще раз, только на этот раз к нему примешались и другие голоса. Их источники стремительно двигались, не уступая по скорости ездовым лошадям, но им явно не хватало места для маневров – тяжелые туши изредка врезались в стены, порождая этим оглушительный грохот камней.

Он оскалился. Без сомнений эти неизвестные ему твари скоро найдут его по запаху крови, но их шум тоже играл немаловажную роль: он помогал ему заметать собственный следы. В таком состоянии он не мог идти тихо и незаметно, а постоянный грохот разом перечеркивал звуки его падения или столкновения со стенами. Вот только что делать, если они его все-таки отыщут?