Третья дорога

Золотая Сфера, сделав полный оборот, выпустила четыре луча. Вир направил два луча в Верхнее Небо, два – в Нижнее Небо. Над ультрамариновым океаном появилась радуга, яркая, живая, прозрачная. Состояла она из тонких мыслей Вира, его душевных переживаний и зарождающейся любви к своему творению. Радуга стала расти. Вот она уже поднялась до Золотой Сферы, еще несколько мгновений – и мост из фантастических картинок реальной жизни достиг границы Верхнего Неба. И тут из него вылетели белые птицы, они покружились над радугой и, сделав последний круг, влетели в Нижнее Небо, оставив вместо себя белое перышко. Оно, словно маленькая лодочка, поплыло по радуге и исчезло в ее свете. Боги стояли затаив дыхание.

«Он сделал то, что обещал Вир», - слеза радости покатилась по счастливому лицу Глории…

Первым образом, появившимся из-под кисти художницы, была радуга, и появилась она на свет в Старом замке. Целый день Ванда работала над полотном, радуга менялась на глазах неоднократно: эмоции переходили в мысли, мысли – в чистые образы. Колодзей вспомнила свою радугу в Мире Богов, в памяти это творение еще существовала. Вместе с радугой ожили и глаза маленькой девочки, полные любви и восторга. Тогда Ванда поняла, что она напишет радугу глазами ребенка. Образ обрел окончательную форму, когда художница ощутила свое отсутствие у картины и доверила руку свободе. Радуга родилась в лучах заката. Когда Ванда нанесла последний мазок синей краски и вытерла кисти, она уловила на себе чей-то пристальный взгляд. Посмотрела по сторонам – никого, но ощущение не исчезало.

- Кто здесь? – громко спросила она.

Тишина. Только слышно, как гудит ветер в развалинах замка.

- Кто здесь? – повторила вопрос Ванда.

Из-за стены появилась фигура Гостека.

- Ты стал привидением этого замка? – засмеялась Ванда.

- Я стал привидением своей жизни, - ответил Гостек.

- У тебя жена, ребенок, о каком привидении ты говоришь? Я не поверю, что ты все еще любишь меня. Посмотри на картину. Что скажешь?

- Я всегда восхищался твоими полотнами, и эта не исключение. Почему радуга?

- После потопа Бог людям подал знак прощения – радугу. Гостек, а где твоя скрипка?

- Со мной. Ты хочешь услышать ее голос?

Ванда кивнула головой.

Скрипка заиграла протяжно, с надрывом. Гостек натянул струны своей души и именно по ним водил смычком. Ванда слышала то печаль, то борьбу, но одна нота звучала особенно – нота боли.

- Как много в тебе боли, - тихо произнесла Ванда.

Гостек играл. Боль нарастала. Она неслась лавиной и хотела проглотить Старый замок и свою причину – Ванду Колодзей. Скрипач резко оборвал музыку, бросил скрипку на землю, быстрым шагом подошел к художнице и поцеловал ее. Солнце садилось за горизонт, а Гостек все целовал Ванду и шептал ей самые нежные слова своей любви.

- Как же я люблю тебя, как же я люблю. Стоит мне только увидеть тебя, и я понимаю, что люблю тебя.

Ванда молчала.

- Что ты молчишь?

- Когда видишь… Не встречай меня, не смотри на меня. Я скоро уеду назад, в Варшаву.

- Но есть Старый замок и дорога к нему.

- Бесконечно долгая дорога, - прошептала Ванда.

Гостек обнял Ванду покрепче.

- Не надо, Гостек. Нельзя.

Ванда попыталась вырваться из объятий скрипача, но тот еще сильней прижал ее к себе и стал целовать губы, лицо, шею. Ванда рванулась во второй раз, хотела закричать, но не смогла: сильные руки Гостека сжали ей горло.

«Да будет так», - решила для себя Ванда.

Последний луч заходящего солнца скользнул по лицу художницы, Гостек увидел ее глаза и посмотрел в них.

- Это не ты, Ванда! Юный римский Бог!..

Ужас охватил душу Гостека, он разжал руки и с криком ненависти к себе пустился бежать по бесконечно долгой дороге. Радуга смотрела ему вслед.

Ванда дотронулась до шеи: кровь пульсировала по жилам. Уложив краски и забрав картину, Колодзей быстро зашагала прочь от Старого замка…

Варшава встретила Ванду светом фонарей. Колодзей любила вечернюю столицу: Суета приобретала иную окраску, можно было свободно думать и воплощать любые, самые дерзкие, образы. Ванда шла по улицам города и думала: «Это будет новый мир. Я найду свои формы, отличные от форм Мира Богов. Другая Вселенная, с другими звездами, другим солнцем. Ты уже существуешь – в моих мыслях, в моих глазах».

Из-под кисти художницы появились новые пирамиды, новые замки, новые города, новые планеты. Не каждый образ просился на полотно, не каждый образ Ванда выпускала на свободу из своего разума. Только тот, который становился «плоть от плоти», «кровь от крови» творца, она воплощала яркими красками. И (о чудо!) выпущенный образ, будучи картиной, вновь притягивался к автору, чтобы быть неразлучно связанным с ним, и возвращал ту часть жизни, которую творец без сожаления отдавал творению в момент его создания.

Четыре земных года из жизни Ванды Колодзей ушли на создание Дерева Жизни. Это были годы упорного труда и веры в то, что бесконечно долгая дорога, пролегающая через туманности души и лабиринты разума, приведет к желанному солнцу, в котором есть выход, есть старая, увитая плющом дверь, с железными, ржавыми засовами.