Третья дорога

Разорвав плащ, Вир обмотал куском ткани шею и направился к выходу. У двери оглянулся – по лицу Глории катились слезы, Иларий достал из сумки книгу и открыл ее наугад.

Когда Вир переступил порог Храма, в Долине хлынул дождь. Он лил одной сплошной стеной, соединяя Верхнее и Нижнее Небеса. Капли ударялись о поверхность воды и брызгами разлетались в разные стороны. Вир шел по воде. Под ногами, над головой была жизнь. Жизнь в каждой капле дождя! В океане жизни шел счастливый Вир и улыбался. Рука крепко сжимала меч…

«Темные алмазы наполнят бесстрашием душу и укрепят тело, светлые – освободят разум. Коронованный сотворит Новый Мир, Боги заселят его, но перед этим Старый Мир изменит свой облик. Первый знак – сильный дождь, льющий ровно сутки, и радуга, доходящая до границы Верхнего Неба», - прочитал вслух Иларий и закрыл книгу.

- Глория, я не узнаю тебя. Зачем ты подняла меч на Вира? Неужели любовь ослепила тебя?

- Иларий, тебе не понять меня, ты никогда не любил.

- Не любил? Любовь – это естественное состояние для Бога. Вот только у каждого Бога она своя. Я люблю Мир, и ради него я спас тебя от непоправимой ошибки, я спас Мир от катастрофы. Ты хочешь, чтобы Твердыни рухнули? Ты хочешь быть изгнанной в Мир Воплощений?

- Да, Иларий, там у меня появится шанс встретить его.

- Опомнись, Глория. Ты уверена, что Вир там остался прежним? Ты уверена, что он все еще любит и помнит тебя?

- Что ты мне предлагаешь?

- Прими нового Вира. Забудь о прежнем. Боги поймут тебя.

- А если он вернется?

- Куда? В его теле – бессмертный. Да и ты сама, Глория, не примешь его. Боги не примут его. Корона на голове нового Вира.

- Возможно, ты и прав.

- Я всегда прав. В Долине идет дождь. «Первый знак – сильный дождь, льющий ровно сутки, и радуга, доходящая до границы Верхнего Неба». Пойдем, Глория, посмотрим на радугу Вира.

- А как же ты, Иларий?

- А что я? Я люблю Мир. Мое время еще не пришло…

Ванда заболела. Тело не подчинялось ей. Оно не успевало реагировать на внутренние изменения. Болели ноги. Колодзей вспомнила свои первые ощущения в момент перехода в Мир Воплощений - первые шаги были мучительны: не-Богу казалось, что он проходит сквозь толщи воды, давящей на него со всех сторон. Потом давление воздуха перестало беспокоить, но тяжесть и тупая боль в ногах не утихали и не собирались утихать, как будто претендовали на роль спутников в новом и опасном путешествии. Именно с этой болью Ванда жила последние две недели, словно кто-то приковал ее ногами к земле, чтобы она не взлетела, чтобы была еще здесь, в мире людей. Наводя порядок в квартире, разбирая старые записи, она нашла листки, исписанные рукой настоящей Ванды Колодзей. Мелким почерком в каждой клеточке художница писала о белой моли, пожирающей Твердыни Богов, о Книге Желаний в Театре Жизни и о приходе Ребенка, меняющего ход всей пьесы. Небольшие символические рассказы не оставили равнодушной новую Ванду.

«Мы говорим на одном языке, языке символов. Ванда действительно была моим творением. Как она там? Человеку быть Богом куда как тяжелее, чем Богу – человеком. Ее уже должен был признать Мир Богов, иначе… Я не могу ей помочь. Бог умер. Кто я? Не знаю, у Пустоты нет имени. Знаю одно: свое Дерево Жизни я «посажу» здесь. Для этого мне не стоит возвращаться в Мир, мне не нужна Золотая Сфера, она меня не отражает, не видит, а я – ее. Дерево будет иным. Пришло мое время», - решила для себя Колодзей.

«Началась новая жизнь, с чистого листа, и в ней нет места для прошлого, нет места для будущего. Бесконечно долгая дорога, а ты на ней – архитектор, создающий чертежи своей Вселенной. Что ты построишь – зависит только от тебя. И пусть Галактики и их звезды здесь не видны, но они светят, они реальней, чем эта реальность, созданная в умах Богов и воплощенная руками людей. Иларий когда-то говорил, что в Новой Пустоте обязательно рождаются Новые Боги. В моей Пустоте их не будет».

Боль, приковав ноги к земле, отрезала от земли разум. За две недели Ванда перечеркнула все прошлое: книгу, картины, театр, любовь и жизнь – и засела за новые полотна. Они должны были стать маленькими кирпичиками ее нового дома…

Дождь прекратился. Золотая Сфера, омытая живой водой, казалась еще более золотой. Вир шел по дороге, устланной лепестками белых роз, шел к Золотой Сфере. Боги с нетерпением ожидали от него не слов, а реального действия, посвященного им и всему Миру. Боги не знали, что это будет за поступок, не знал и сам Вир. Нижнее Небо волной ударилось о ступени Храма и утихло. Не-Бог посмотрел в Верхнее Небо и увидел там глаза Вира.

«Как он там, на земле? Богу в человеческом теле куда как тяжелее, чем человеку – в теле Бога. Я не могу больше принять его помощь. Человек умер. Кто я? Не знаю, но я буду воплощать здесь. Я вижу Золотую Сферу, я отражаюсь в ней, я овладею ее энергией. Пришло мое время».