Третья Империя

Я уже писал в первой части, в главе про установление нового мирового порядка, что Россия чуть не силой заставила Китай осуществить процесс присоединения к себе стран Азиатско-Тихоокеанского региона. И что когда мой дед, основатель нашей Федерации Алвареду Бранку, понял этот замысел и, по сути, потребовал помощи России в объединении Нового Света в одну страну, то Российская Империя отдала нам Канаду и согласилась уйти из США. На самом деле и объединение исламского мира в единый Халифат не обошлось, как мне стало теперь понятно, без тайной помощи Империи. Вдумайтесь – находясь на пике могущества, будучи сильнее всего остального мира, вместе взятого, Россия своими руками создавала равновеликие себе страны, часть которых с очевидностью могла стать (и стала!) ее врагами – зачем? Я задал этот вопрос Яну (в крещении Ивану) Мицкевичу, начальнику отдела в Имперской канцелярии внешней политики. «А по-другому не получалось, – ответил мне товарищ Мицкевич. – Когда в мире много стран, очень отличающихся по размеру, и есть среди них такие, которые сильнее любых трех других, вместе взятых, то это идеальный порядок для сатанинской глобализации. Потому что тогда слабые страны, которых большинство, становятся не более чем игровой площадкой для столкновения и конкуренции сильных стран. А если сверхсильная страна одна – то игровой площадкой для столкновения и конкуренции транснациональных корпораций этой страны и ее союзников. Мы же старались создать такой мир, где это невозможно, а для этого самая маленькая страна должна быть достаточно большой, чтобы оказаться другим не по зубам в силовом смысле, и достаточно отличающейся по образу жизни и мыслей от остальных, чтобы ее не могли взять под контроль несиловым образом. Да, мы сами создали себе врагов (именно врагов, а не конкурентов – конкурировать нам не с кем и не за что), но зато получили мир, в котором нам комфортно – мы можем идти своим путем, ни на кого не обращая внимания. А то, что мы вынуждены стоять на своих рубежах дозором и смотреть, нет ли нам угроз, так даже хорошо – не будем расслабляться». Таким образом, российский принцип автономности оказал прямое влияние на облик современного мира – и тем, что предопределил вышеизложенные действия России, создавшие этот облик, и тем, что стал примером для других, включая и нас, потому что по меркам 2018-го, а тем более 2006 года и мы теперь невиданно замкнуты и автономны.

В экономике Империи автономность выражается в том, что государство старается минимизировать любые трансграничные экономические отношения. В России национальная валюта не меняется на валюту других стран – точнее, меняется, но только государством в лице Центробанка и лишь в определенных случаях. Человек или организация не могут быть обладателями иностранной валюты иначе чем законно полученной от Центробанка – в противном случае это криминальное преступление, и, хотя в тюрьму вас за это не посадят, штраф вы заплатите большой (помимо конфискации валюты). Через этот механизм регулируется импорт: валюту государство продает лишь на закупку таких товаров и услуг, которых в России нет и быть не может, – например, на тропические сельскохозяйственные культуры (кофе, тропические фрукты и т. п.) или на минеральное сырье, которого в Империи нет или не хватает. Если же какой-то материальный или информационный товар в России не производится или производится существенно худших потребительских свойств, но в принципе производиться может, то принимается программа импортозамещения, которая в основном сводится к тому, что устанавливается регрессирующий график продажи валюты на импорт этого товара: столько-то лет – по обычному курсу, далее – по увеличивающемуся, и с такого-то года валюта на это продаваться вообще не будет. Подразумевается, что инвесторы, видя в перспективе открывающуюся рыночную нишу, которую ранее занимал импорт, вложатся в создание соответствующих корпораций – график и определяется из того, сколько времени надо для создания новых производств, вместе с разработкой технологий, корпоративным строительством и общей раскачкой. График составляется и публикуется Имперским агентством отраслевого развития, без поиска и привлечения конкретных инвесторов – в таких частных вопросах в отличие от стратегического развития русские твердо верят в «невидимую руку рынка». Если же отечественный бизнес отстает от других государств не по конкретному продукту, а по целой отрасли, принимается отраслевая программа форсированного развития, включающая науку, инфраструктуры и т. д.; так было с медицинскими и биологическими технологиями – к сороковым годам и особенно к настоящему времени русские сумели подтянуться к нашему уровню, хотя мы по-прежнему остаемся в этих областях признанными лидерами.