Третья истина

– Но книги нужно подобрать по цвету, чтобы было гармонично с портьерами, разве для этого не нужен женский вкус? Во Франции для оформления дома всегда привлекают женщин, вы этого не знали?

– Да, вкус отличает всех женщин Франции… Разве что за малым исключением. – Тон Шаховского был учтивым до чрезвычайности.

– Вы так считаете?– кокетливо откликнулась Доминик.

– Безусловно, в этом меня убеждают года знакомства с вами.

Маман заливисто рассмеялась:

– Вы способны на тонкие комплименты! Хотя, вообще вы правы. Эти библиотеки – просто наказание!

– А вас-то наказывать не за что, – подхватил ее собеседник, – может быть, выдадите мне малолетнюю преступницу для этих каторжных работ?

– О, эта девочка невыносима!

– Потому и заслужила столь суровую кару, – подтвердил Виконт.

Вытянув шею, Лулу увидела, как он склонился к руке матери.

Лулу кинулась обратно, в свою комнату, через минуту маман широко распахнула дверь и надменно произнесла:

– Ты заслужила суровую кару. Чем бездельничать в кресле, отправляйся перебирать до вечера пыльные книги в библиотеке…

Боясь показать, как она рада, Лулу на цыпочках проскользнула мимо матери, и, отойдя на почтительное расстояние, галопом помчалась в библиотеку.

Виконт, присев на край стола, перелистывал какой-то толстый том. Повернувшись на звук ее шагов, он сделал каменное лицо и голосом Клары Ивановны проскрежетал:

– Преступный ребенок, вы привели себя в норму?

Лулу с готовностью снова хохотнула, но он остановил ее движением руки и, отбросив дурашливый тон, проговорил:

– Оставим это, займемся книгами.

Лулу тут же деловито нахмурила брови и энергично спросила:

– Что я должна делать?

– Ты посвящена в тайны чтения, а также письма?– он выложил на полированную поверхность стола кипу бумаг.

Не отвечая, Лулу серьезно смотрела ему в глаза.

– Что,– не понял тот, – мой вопрос бестактен?

– Мсье Виконт, я должна вам признаться… я подслушивала, когда вы разговаривали с маман на лестнице.

Лулу опустила голову.

– Тебя же заперли?– помолчав, спросил Виконт.

Лулу еще ниже опустила голову и прошептала:

– Она забыла запереть замок. Я сразу вышла…

Виконт молчал.

С бьющимся сердцем Лулу подняла глаза:

– Вы очень рассердились, потому ничего не говорите?

– Что я могу сказать? Молодец! – разведя руками, наконец, отозвался Шаховской и еще несколько мгновений разглядывал ее смятенное лицо.

– М-да… Значит, чт`o ты должна делать. Вот эти книги надо расставить по алфавиту и внести в каталог названия… каталог – это список. Перечень. Вот он. Кто-то из нас должен писать.

– Я читаю отлично. И пишу, – воспряла духом Лулу, – но только по-французски. Это подойдет?

– Ладно, рискнем. Вооружись стилом!

Лулу устроилась за массивным письменным столом, в ее распоряжение был предоставлен роскошный письменный прибор из бронзы. Она с важным видом сняла с чернильницы крышку, изображающую колокол. Тихонько насвистывая, Виконт водрузил на стол несколько книг – солидных толстых томов в скучных кожаных переплетах и начал четким монотонным голосом: «Almanach de Gotha pour l`ann'ee 1833».[22]

И остальные названия оказались такими же солидными и непонятными. Лулу даже вспотела, записывая.

– А интересных книг здесь нет?– не выдержала она, старательно выводя очередное длиннющее слово.

– Книги служат не для интереса, а для постоянных занятий и упражнений, – не своим голосом провозгласил вдруг Виконт по-русски.

Лулу с недоумением вслушалась. Какие знакомые интонации! Встретившись с ее взглядом, он как будто спохватился, порывисто встал, заглянул в ее писанину и перешел опять на французский:

– Значит, мы остановились на… о-о-о, мадемуазель, вы прилагаете все усилия, чтобы в библиотеке интереснее всего было читать это, – он постучал по написанному, – ну, хоть взять вашу последнюю запись: «Эта морока… я там была активной». Это что, ваше впечатление от нашего с вами времяпрепровождения?

– Что? Я такого не писала! – оторопела Лулу и уставилась в бумагу. – И вы же как-то не так говорили…

– «Стратегия и тактика», вот что я сказал всего-навсего. – И, улыбаясь, повторил скороговоркой то, что произнес вначале: «се tracas, j'y 'etais active»[23].

A-a, это Виконт так ухитрился разбить на отдельные слова ее длинного непонятного уродца. И правда, звучит похоже. Она засмеялась было, но тут же кинулась объяснять:

– Ой, это у меня буквы не те вылезли, перескочили и слились. Мадам Клеро тоже всегда делала за это замечания…И слова какие-то... непонятные...

– Ну, об этих мелочах я уже не говорю.. … Мадам Клеро – учительница словесности? Хотел бы я взглянуть на эту мужественную даму. Ежедневно читать такое…

– Я должна была за лето исправиться. Но уехала, – удрученно объяснила Лулу.

– Ergo[24]...пока писать придется мне. – Он стащил ее со стула и усадил на стол возле книг, – но если ты начнешь перевирать названия…

– Мсье Виконт! – немедленно закричала Лулу. – Но здесь и русские книги, и еще какие-то, я знаю только несколько букв… Что делать? Мсье?

– Положение критическое, – усмехнулся он, – найди среди книг французские. Начнем с них.