Третья истина

Агаджанова с остервенением крикнула вслед, идя по коридору:

– Я тебе это попомню!

Но когда Лулу приостановилась и посмотрела на нее через плечо, поспешно свернула на боковую лестницу.

Они с Таней получили кружки с замочками и, не глядя друг на друга, пошли по улице. Деловито, почти не разговаривая, собирали пожертвования. Наконец, Лулу спросила:

– Уже время домой пойти?

– Шур, я все время думала, ну как тебе сказать?.. Про сегодняшнее… Я понимаю, ты просто не стерпела, но все-таки, не нужно было. Борьбу с такими надо исподволь вести…

Лулу, давно ожидавшая чего-то в этом роде, вскинулась:

– Вот как раз ты терпишь, терпишь все время. Поэтому тебе так говорят! А надо было с самого начала Агаджановой и всем «таким» показать!

– Если бы я ей вздумала показывать, то меня просто не было бы в гимназии.

– Но она же негодяй!

– Шур, ну, неужели ты и впрямь не понимаешь?

– Что ж, ничего плохое нельзя останавливать? Ей все можно?

– Ты пойми, с такими просто нельзя связываться…

– Не свяжемся, не свяжемся, и что получится? Тебе нельзя, с тобой как с Катей могут, а я буду бить, как сегодня, и еще побольше. Могу и Лаврову…

– Ой, да видно, я не могу тебе объяснить…

– Вот так! – победно сказала Лулу. – Потому что я правильно сделала.

– Нет, совсем не потому. Знаешь, пойдем ко мне, тебе Ваня объяснит.

– А он кто, Ваня?

– Это же мой брат. Я тебе не рассказывала о нем?

–Нет. Это Агаджанова говорит и говорит про брата…

– А ты что думаешь, если у Агаджановой брат, то ни у кого больше нету? У тебя же тоже брат есть?

–Трое… – Лулу вздохнула: вот еще странный вариант брата. Ей и совместный поход в кондитерскую трудно представить, а чтобы брат начал разбираться в гимназических передрягах? Вообще в разряде невероятного…

Таня не заметила ее вздоха:

– Вот, а Ванечка – это мой брат. Только один, зато ему девятнадцать уже. Идем ко мне. Идешь?

Лулу, никогда не бежавшая на встречу с Софьей Осиповной слишком быстро, согласилась. Они сели на трамвай и ехали так долго, что, кажется, выехали из города. Татьянка подтвердила:

– Да. Мы живем на Темернике, это почти за городом. Зато у нас садик. Вот запоминай. Как проехала этот кирпичный дом, так и выходить.

Сойдя с трамвая, девочки довольно скоро дошли до двухэтажного деревянного дома со множеством пристроек и веранд.

– Тут, – сказала Таня, толкая скрипучую калитку.

Навстречу кинулся большой белый пес с коричневыми висячими ушами. Он повизгивал от радости и мотал из стороны в сторону роскошным хвостом, как опахалом. Этот хвост, перехваченный у основания темной широкой полосой, производил впечатление букета ковыля в темной вазе.

– Букет! Иди на место! – прикрикнула Таня, когда пес не в меру заинтересовался коленками и пальтишком гостьи. – Не бойся, он, хоть и большой, но не кусается. Даже не лает днем. Он ночной сторож!

Лулу чувствовала, что вступает в новый, но очень складный мир, живущий по каким-то своим правилам, которые сложены, как брёвнышки, в плотное строение. В этом мире было неплохо, он, как и Катин, был будто отгороженным от гимназии и склизкого окружения родственников с Береговой. Ее впустила в него скрипучая калитка. И хотя Лулу не была здесь своей, все вокруг излучало симпатию, даже хвостатый ночной страж. Она с удовольствием ответила:

– Что ты, я нисколько таких животных не боюсь. У нас дома есть сеттеры. Это для охоты. У них щенки сейчас, один явно удачный! Постой, а кто же с ними ходит на охоту? Вот не знаю… При мне не ходил никто…

– Татьянка! Я на тебя просто удивляюсь! Подружку привела и во дворе морочишь разговорами. Я полчаса назад вас увидела, сразу борщ налила, уже, может, остыло все, а знаешь, как говорится, «щи должны быть огневые»! Пришлось самой за вами вниз бежать. Ну, давай, Татьянка, знакомь и пошли.

Лулу не удивилась, что в этом мире матери веселые, говорливые, худенькие, ростом – по плечо мадам Доминик. Несхожесть родительниц: и толстый короткий носик вместо точеного, чуть удлиненного, и удивительно короткие волосы, тогда как у хозяйки Раздольного спадает ниже плеч темная копна, – показалась знаменательной. Ведь и тон здесь был совсем другой. Таня дома отнюдь не отличалась безответностью, она сообщила:

– Да, мам, Букета к столу не позовешь, а мы как раз его рассматриваем и обсуждаем. Это Шура, со мной учится!

– А! Это та, что к Катюше часто ходит? Молодчага, не оставила друга в беде!

Неужели? О ней говорили в этом доме! Лулу не знала, как выразить огромную признательность и приязнь, набиравшую обороты со скоростью повозки, несущейся с горы.

– А я – Полина Григорьевна! Для тебя – тетя Поля. Вот и познакомились. Проходите, проходите, мой борщ любит, чтобы его с пылу, с жару ели.