Третья истина

И Лулу, не менее послушно, чем Тоня и Рекс, пошла домой. Держалась и во время позднего обеда (ее действительно не ругали), и во время проводов, и в дороге с Доминик. Она вступила в Ростов во вьюжный день и, как будто подхваченная этой вьюгой, скоро окунулась с головой в свои гимназические дела.

ГЛАВА 6. ШПИК – НЕ ТОЛЬКО САЛО С КРАСНЫМ ПЕРЦЕМ!

Сегодня ночевать домой Лулу не пойдет. Вторые сутки Софья Осиповна проводит неистовый домашний молебен. На фронте дела неважные. А на церковные службы, по мнению тетки, надежды нет, в них мало жертвенности, одержимости! Чтоб подействовало, надо простереться ниц перед иконостасом, расцвеченным десятками свечей, и твердить часами одни и те же слова, стукаясь на некоторых лбом об пол.

С утра девочки приметили опухшее лицо Курнаковой– заболела что ли? Или плакала? Не рассказывать же, как целую ночь повторяла за Софьей Осиповной нелепые слова придуманных той молитв? И не удерешь. Богомольная тетка объявила иконы в комнате Лулу какими-то особо чудотворными! Лулу была страшно недовольна собой. Прободрствовала с молящимися всю ночь! Получается, что вняла Софье Осиповне: «голос молоденькой заблудшей козочки скорее достигнет небесных пределов!». Не хотела своим уходом провоцировать очередную истерику? Или испугалась такого обилия женщин – их было человек восемь, и та самая, припадочная, среди них? Правду сказать, и то, и другое. Но, несмотря на смирение, «козочка» не заслужила ничего, кроме звания «прекословной строптивицы». Потому только, что отказалась утыкать нос в не обделенный вниманием кошек ковер, и даже на колени не стала, а повторяла самодельные молитвы, сидя на краешке своей кровати. Так они всегда молились в пансионе.

Нет! Решено! Останется у Тани и все! Лулу никого не посвящает в подробности своих домашних дел, даже ее. Просто, если попозже задержаться, то оставят. Тетя Поля даже сказала прошлый раз: «Что концы-то, на ночь глядя, мерить? Предупреждай дома и оставайся, квартира-то большая!»

Новая квартира Тани и впрямь была гораздо больше предыдущей. Семейство Грицининых вместе со всеми своими вещами и псом Букетом, оказавшимся их личной собственностью, смогли перевезти на новое место обычную для них основательность и гостеприимство. Таня уже, наверное, села за уроки. Надо поторопиться. Грицинины и сейчас живут в очень живописном, особенно по сравнению с Береговой, месте. Одно плохо: долго добираться от трамвая. Лулу идет и идет… Дорога далеко не оживленная, только несколько человек продвигаются в том же направлении. За ней, беседуя в полный голос, шествуют две женщины в платьях сестер милосердия, в стороне стоит лотошник, заботливо прикрывший чистыми тряпочками свой бакалейный товар. Совсем рядом с Лулу тащится нищий, приволакивая ногу. А вон, подальше впереди шагает Ваня, Татьянин брат. Рядом с ним – скуластый парень, имя которого Лулу так и не узнала до сих пор. Они степенно разговаривают. Догнать? Нет, не хочется. Ваня, конечно, очень хороший, но какой-то уж слишком. Всегда он критикует малейшее отклонение от правил, даже шутки не очень одобряет. Ему всего девятнадцать, но представить себе, что он вдруг пробежался, или, предположим, подпрыгнул, просто невозможно. И еще Лулу не очень нравится его манера крепко пожимать всем руки при встрече, хотя она вовсе не считает, что это плохая привычка. Правда, с ним интересно говорить о газетных статьях, которые он громит в пух и прах. Это ново и привлекательно для Лулу. Раньше она относилась к любому печатному слову, как к безоговорочной истине, исключая, разве что, душеспасительные книжки из «шкапика» Софьи Осиповны. А оказалось, в газетах и журналах очень много неправды.

А вот Танин папа, дядя Арсений, другой: и пошутит с ними, и про гимназию слушает совсем иначе – видит смешные черточки в их обычном житье. Он тоже правильный, но как-то не беспросветно…

Скуластый оглянулся, и Лулу совсем собралась все-таки их окликнуть: путь еще такой неблизкий, а идти одной, даже размышляя, надоело уже. Но вдруг заметила, что нищий, идущий рядом, посторонился, зашел за фонарный столб и слегка задержался там. Всегда готовая к самообороне, Лулу тут же напряглась: может, хочет напасть из-за фонаря? И оценила опасность – до ребят метров двадцать, она пробежит их за несколько секунд.