Третья истина

В тот же день, после занятий, Лулу отправилась с Таней к Кате, с такой интересной фамилией, немного напоминающей Францию. Дорогой беспокоилась, что помешает подругам, перебирала в голове разные слова, которыми хорошо было бы начать разговор. Но Татьяна доверительно рассказывала ей такие странные вещи, что беспокойство уступало место любопытству и желанию помочь.

Они вышли на набережную, нашли большой кирпичный дом и прошли по извилистому коридору со множеством дверей. Постучали в последнюю и очутились в кухне, размером с конуру Рекса, или чуточку больше. Но поместилось в ней немало: старушка, два мальчика, довольно толстый котище, столик, плошки, кастрюльки и прочее.

Лулу вежливо поклонилась старушке, сочтя реверанс неуместным:

— Здравствуйте, сударыня, я пока у вас не была, приятно познакомиться. Меня зовут Александра.

Таня слегка подтолкнула ее. Лулу замолчала, удивляясь, что старушка продолжает возиться у плиты, не отвечая.

— Таня, — прошептала она, — эта дама сердится на мой приход…

— Что ты! Она просто не слышит, глухая, понимаешь? Бабушка Зина! — закричала она. — Здорóво!

Старушка обернулась и напомнила Лулу Тоню, только сильно постаревшую. Это сразу согрело. А старушка сказала:

— Здрасте, здрасте! Сейчас Катю позовем, Васек, слетай-ка!

Старший мальчик, не одеваясь, выскочил во двор, а младший продолжал тискать кота.

— Да шел бы ногами, тяжеленный какой! — в дверь вошла Катя, подросшая, и, как всегда, рыжая и веселая.

Лулу широко открыла глаза: на Катиной спине, обхватив руками ее шею, сидел третий малыш, потому Катя шла, сильно нагнувшись вперед.

— Слазь, приехали! — она поставила мальчика на пол, тот качнулся и схватился за ее юбку. — У-у, кто пришел, Татьянка правильно говорила! А вас не позови, так на кухне и простоите до вечера? Ну и стойте, а мы с Тимкой пойдем в комнату яблоко кушать, да Тим?

Лулу всем опытом жизни в двух странах могла подтвердить, что встречаясь, надо здороваться, но бескультурное Катино поведение было каким-то забавным, а малыш и вовсе глянул Лулу прямо в душу.

— Ну, так вы стойте-стойте, может, встретимся, как я обратно проходить буду!

Таня засмеялась, и первая пошла в комнату. Настороженная и обезоруженная Лулу пошла за ней.

— Будете яблоки, как люди, поедать, или соляными столбиками на пороге стоять? Тима, ты реверанс этим ломакам сделай! — Катя постаралась переставить ножки брата в нужной последовательности.

Лулу вскинулась на «ломак», но возня улыбающегося толстячка, который шлепнулся на пол, пытаясь при этом укусить кусочек яблока, очаровала ее.

Девочки засмеялись.

— Ладно. Давай нам тоже. Только одно на двоих, а то мы в школе обе яблоки ели. Правда, Шур? Какой здесь стул сломанный, я всегда забываю…

— Не бойся, батька починил. У него теперь времени много.

Лулу все еще молчала, оглядываясь. Она никогда в жизни не была в комнате с такой странной обстановкой. Как можно было выбрать подобные вещи для оформления? Светлые занавески и столешник делали общий вид помещения веселеньким. Но если приглядеться…

Почему хозяева не выбросят этот большущий ободранный сундук в углу, больше того, на нем, похоже, кто-то спит по ночам? Покрыт одеялом… Это же столовая? Вот канарейка в клеточке. Наверное, поет хорошо… Птичек в Раздольном не держали, разве что куриц и гусей… Но стоит эта клеточка на странной этажерке, от которой отслоилась фанерка… И стулья почему-то разные, это же разнобой?

— Катя, ты, что теперь, как-то бедно живешь? — спросила в задумчивости Лулу и тут же поняла неловкость своего вопроса.

— Это чтó ты, из-за Тимки решила? Так его одень, через полчаса грязный и ободранный, как поросенок…

— Я ей сказала, Кать, — вступила Таня, — ты не обижайся. Мы же обсуждали с тобой. Помнишь? Она же одна только может против Лавровой, а та такие вещи говорит… И вовсе учиться нельзя будет. А вам и вправду, может, чего надо? И отец велел спросить.

— Ха, мы, что одни в чистом поле? Помогают же. Что, Шура, лучше по-твоему, когда всего вдоволь, но все друг с другом грызутся или, когда чего-то не хватает, но дружба?

Лулу не нашлась, что сказать, а Катя продолжала:

— И потом. У батьки профессия нужная, только вот плохо — уехать придется от вас. Железная дорога-то одна. Ничего, в гости позову. Наверное, в Миллерово подадимся, или в Белокалитвинскую…

Лулу вздрогнула:

— Лучше в Белокалитвинскую!

— Почему? Она поменьше, вроде.

— Там хорошо, особенно зимой. Мне говорили…

— Ну, ладно, поживем — увидим, как бабка говорит. Вы лучше расскажите, чего там, в гимназии откалывают? Как меня выжили, так, небось, все Лидии Степановны от радости краковяк танцуют?

— Катя, — Лулу уловила в ее голосе нотки обиды, — не жалей эту гимназию, я бы сама ее с удовольствием бросила!

— Нет, девочки, учиться надо, пока есть такая возможность, — рассудила Татьяна. И Лулу в очередной раз поразилась ее взрослости. В отличие от других девочек, Таня никогда никому не подражала и вела себя, как большая.

— Девочки, а какого я вчера петрушечника видела! Смешнющего, в соседнем дворе. Васек побежал, и мы с Тимошкой подались…