Третья истина

Еще на прошлой неделе она договаривалась с Катей пойти сегодня на карусель и покатать четырех ее красавцев, а потом «наряжаться», как обычно. Но Лулу не пошла. Уже пять дней, как приезжал Виконт, а она все никак не может войти в привычную колею. Если бы она жила в нормальном доме, непременно уговорила бы его остаться… побыть в Ростове несколько дней. А так… Даже когда он уезжал, а она цеплялась за последнюю возможность побыть рядом с ним еще, в глубине души жило понимание, что сюда тащить его нельзя. А чувствовалось в тот день с утра, что случится необыкновенное? Лулу старательно перебирала в памяти все самые незначительные происшествия… Было сыро… Она чуть не проспала. На истории Аня Гусова получила двойку и прорыдала пол-урока. Чего она так с ума сходит из-за отметок? Наперсток потерялся… Все, решительно все, было самым обыденным… А потом… Они спускаются по лестнице, Лулу еще ничего не знает, Лулу спокойно разговаривает с Соней и Маней… «Я уже нашел!»— раздается снизу. Она зажмурилась, пытаясь восстановить мельчайшие подробности встречи. Буся, привлеченная каким-то шорохом, зашевелилась.

— Спи, спи, ты такая большая стала, выросла, ты ничего не боишься, правда?

Правильно, бояться нечего. Лулу напряженно всмотрелась в темноту. Кажется, ничего. Не думать о страшном… Не надо… Только о хорошем. Катя, наверное, возится сейчас с Тимкой, играет в какой-нибудь паровоз. Малыш такой смешной, все время хочет быть кондуктором. Они его прошлый раз уговаривали: «Тимоша, а теперь ты машинист, а теперь пассажир, Ну, начальник станции, хочешь?». Он вцепился в свою «кондукторскую» дудку — и нипочем не отдает! Они расшалились, дошли в своих предложениях до царя, но получали неизменный отказ! Жалко, что не поговоришь с Катей о взрослых вещах, как следует, ее без братишек и не увидишь, она даже спит с ними в одной комнате. Лулу вдруг вспомнила, что Катя прошлый раз сказала: «Скоро переберемся, батька в Миллерове работу нашел. Что я говорила? Профессия-то у него, о-го-го, нужная!». Вдруг они уже уехали? Лулу стало грустно. Завтра она побежит прямо с утра, бог с ней, с гимназией, у нее совсем нет пропусков занятий… Лулу вздрогнула очередной раз — снова сопение под дверью, или ей кажется? А может, это и не Софья Осиповна, а кто же тогда? Она усилием воли отогнала эти мысли и продолжала думать о подружках, заставила себя, хотя внутренняя дрожь не проходила.

Да, но если бы они уехали, Таня бы ей непременно сказала. Нет, она пойдет в гимназию и встретится с Таней, все узнает… Ах, если бы и ей уехать! Не приходилось бы сейчас обмирать от страха в тревожной темноте… Интересно, где сейчас Виконт — в Раздольном или в этой Белокалитвенской, а может, еще где-нибудь?

Лулу принялась мечтать: вот он поработал где-то, неизвестно где, и сидит дома, читает. Открывается дверь — на пороге она, Александрин. Он страшно удивлен. Что же он скажет? Ага. Он скажет: «Не ожидал. Удивлен!». Нет, пусть лучше говорит: «Не ожидал. Весьма рад. А я все время думаю, почему не учу тебя всему сам? К чему этот Ростов, гимназия? Зачем тебе заниматься с чужими?». Лулу подпрыгнула на кровати. И какая чудесная жизнь бы началась! Они бы гуляли, занимались, ездили на лошадях. Вот в такое время как сейчас, вместо того, чтобы бояться высунуть из комнаты нос, Лулу бы ужинала с ним… А потом — опять заниматься! Очень-очень много, она не лентяйка. А он столько знает, куда всей этой гимназии!

Или пусть такой же обычный день, как тогда. Вот она идет, а навстречу — Виконт: «Не затягивай церемонии приветствий, я за тобой, это уже не Софья Осиповна, это уже я!» И он гладит ее по щечке, а, может быть, и по головке, потому что абсолютно ни на что не обижается и не сердится. Лулу перестала понимать, видит ли она уже сон, или продолжает мечтать, но все страхи отступили перед этим знакомым голосом и ласковым прикосновением. Коленям стало тепло от уютно свернувшейся Буси, часы затикали на комоде доброжелательно, и Лулу, утешившись, сидя, уснула.

….Назавтра Таня не пришла в гимназию. Может быть, их общая подружка именно сегодня уезжает, и Таня пошла попрощаться? Нет, даже из-за такого дела, Таня не пропустила бы гимназию.

— Ой, простите, — Лулу, задумавшись, чуть не налетела на какого-то прохожего.

— Куда идешь, нельзя, что ли в сторону податься, места тебе мало? — пожилой прохожий недовольно на нее покосился, но сильно ругаться не стал.

Вот он, трамвай! Лулу нащупала в кармане мелочь. Как бы ни пропустить остановку. Спросить она боялась, вдруг знакомые Софьи Осиповны? Возьмут и проследят, куда это она ездит так далеко. Почти за город. А радость любимой тетушки, докопавшейся до дружбы Лулу с «низшими слоями общества» трудно переоценить…

Окно запотевает от мороза и ей все время приходится дышать на стекло. Вот, наконец, и розовый дом, все правильно, ей сходить.