Третья мировая над Сахалином, или кто сбил корейский лайнер?

Этот способ связи не является официально одобрен­ным. Но он очень полезен в том случае, если нет неясности в том, кто вызывает, и когда краткость и секретность в этом случае — желательны. Пилот KAL 050 точно знал, кто ему отвечает. Это доказывает его собственный ответ. На сооб­щение KAL 007 «Zero Five... Seven», он немедленно ответил: «Ah! Roger. Tokyo Center advises you [вас. — E.K.] to contact it on 118.9».

Очевидно, что у пилота KAL 050 не было никаких со­мнений о том, какой самолет ему ответил. Затем он пере­дал сообщение из Токио рейсу KAL 007: «Tokyo is asking youto contact...».

Остальная часть сообщения была на корейском. Оно говорит о том, что KAL 050 не знал о секретности с самого начала, но согласился следовать игре KAL 007, симулировав­шего отказ радио. Что касается KAL 015, кажется, он актив­но участвовал в игре KAL 007, какой бы она ни была.

Радиопередачи не являются единственным признаком того, что KAL 007 все еще летел нормально над Японским морем, по крайней мере, сорок пять минут спустя после предполагаемой атаки над Сахалином. Есть указания на то, что токийский диспетчер видел эхо KAL 007 на сво­ем радаре. В тот самый момент, когда KAL 007 связывал­ся с KAL 050, у токийского контроля появились проблемы с идентификацией KAL015. Диспетчер оказался не спосо­бен определить, какая из двух меток на радарном экране принадлежит KAL015. В тот ночной час в токийской зоне было мало самолетов. Кроме KAL015, единственными са­молетами, которые находились на экране радара, был KAL 050, следующий со стороны Тихого океана в Сеул, и амери­канский военный самолет «Foxtrot Bravo» (FB 650), взлетев­ший с авиабазы Ацуги. Эти самолеты были правильно иден­тифицированы и не представляли для диспетчера никаких проблем. Единственный самолет, который он не мог с уве­ренностью идентифицировать, был KAL015, если не при­нимать во внимание KAL 007, который еще не был иденти­фицирован и продолжал симулировать отказ радио. Следо­вательно, единственным самолетом, радарное эхо которого можно было перепутать с эхом от KAL 015, был все еще не идентифицированный KAL 007.

Пытаясь определить, какая из двух отметок принадле­жала KAL 015, токийский контроль попросил KAL 015 изме­нить код транспондера три раза за короткий промежуток времени. Наконец, отчаявшись, он попросил, чтобы KAL 015 изменил, для подтверждения своей идентификации, свой курс с 245 градусов на 280 градусов, выполнив букваль­но неслыханную идентификационную процедуру. Подтекст здесь заключается в том, что другое эхо на экране диспет­чера повторяло эхо KAL 015 в такой степени, чтобы сделать два этих эха неотличимыми друг от друга. Из имеющихся у нас свидетельств мы можем реконструировать то, что долж­но было происходить. Каждый раз, когда диспетчер просил изменить код транспондера, оба эха на экране реагировали одним и тем же образом, оба самолета меняли код одно­временно. При этих обстоятельствах единственный способ, который оставался у диспетчера для определения того, ка­кой самолет был каким, заключался в том, чтобы заставить KAL015 маневрировать так, чтобы его можно было иден­тифицировать без всяких двусмысленностей — то есть, по крайней мере, до тех пор, пока другой самолет не сделает тот же самый маневр в то же время.

KAL 007 успешно поддерживал эту путаницу до тех пор, пока диспетчер не попросил KAL015 изменить курс с 245 на 280 градусов, чтобы подтвердить свою идентичность. KAL015, который пролетал над Тихим океаном, выполнил этот поворот, приближавший его к NIIGATA, обязательной контрольной точке. Но в этот раз KAL 007, который летел западнее Японских островов не мог следовать этому курсу. Если бы он также изменил курс на 280 градусов, это увело бы его в сторону от Ниигаты и сделало бы невозможным вновь выйти на предписанный курс вовремя. Различное по­ведение этих двух самолетов разрешило проблему диспет­чера. Диспетчер положительно идентифицировал KAL015 на маршруте R-20 над Тихим океаном и разрешил ему ле­теть курсом «на Ниигату». Тем не менее могла быть и другая причина, почему KAL 007 не перешел на курс 280 градусов, как это потребовал токийский контроль. Требование о смене курса было сделано в 04.12.47. Несколькими секундами поз­же, в 04.13.16, На пленке из Нарита был зафиксирован вызов, который мог быть последним, сделанным KAL 007:

04.13.16 ... ZERO FIVE ZERO, ZERO ONE FIVE...

Поначалу кажется, что KAL 015 вызывает KAL 050, но KAL 015 был слишком занят переговорами с токийским кон­тролем, чтобы болтать в это время с KAL 050. Вероятнее все­го, что KAL 007, застигнутый врасплох каким-то неожидан­ным событием, вызвал одновременно и KAL 050, и KAL 015. Сообщение было прервано на полуслове. Было ли это со­общение, сделанное в 04.13.16, сигналом бедствия «mayday», которое KAL 007 так и не смог произнести до конца?

Через несколько секунд, как будто почувствовав, что произошло что-то необычное, KAL 050 проинформировал Токио, что KAL 007 не ответил «this time» («на этот раз»).