Третья мировая-в бестселлерах и не только

Это сейчас люди настолько свыклись с газетными сообщениями о сверхоружии, что, говоря о бомбах меньше чем килотонна или мегатонна, в голову их не берут. А тогда были бомбы как бомбы. На пашу долю достались небольшие, но и их хватило чрез меру. Потом уже, много спустя, спрашивали друг друга, помнит ли кто, что было сразу после взрыва. Никто, ничего. Только взрыв. Он никого в нашей группе, к счастью, не побил, не поранил, но в каждом поселил страх. Даже придя в себя, боялись поднять голову, боялись пошевелиться, чтобы узнать, целы ли руки-ноги.

К вечеру люди потянулись из укрытий к поезду, к нему возвращались как к родному дому. Несколько вагонов отгорело в золу. Но оказалось, что, пока пассажиры таились в ложбинках и оврагах, отважно действовали железнодорожники и невесть откуда взявшиеся красноармейцы, тушившие огонь, не давая ему перекинуться на нетронутые вагоны. Красноармейцы же собирали убитых и раненых.

У нашего вагона на брошенном на землю брезенте лежала пожилая женщина в платке. Ее родственницы и сопутчицы уговорили бойцов не хоронить ее в поле, как всех убитых, а довезти до дому, до которого оставалось всего ничего. Красноармейцы внесли в вагон и положили на полку. Оказалась она той самой, на которой вчера ехал пленный немец. Полку снова отгородили брезентом, он, солдат, угадал — сгодился.

Так прошли первые из 1418 дней Великой Отечественной войны.

С ровесниками, которые в 1941 г. ходили в первый класс, да, может быть, прибавить сюда ребятишек на год-два помоложе, кончается то поколение, которое сохраняет осознанную память о начале войны. Так сказать, последние свидетельские показания. Дальше шли уже несмышленыши, которые, впрочем, раньше, чем научились читать-писать и видеть дальше мамкиного подола, знали, что впереди всех бед идет фашист.

Если спросить сегодня сверстников — людей, прошедших уже большую часть жизни, чему научила война, ответят, наверное, одинаково.

Враг может ошеломить поначалу коварным ударом, глумиться, отнять жизни у миллионов людей, спалить полгосударства, по победить Россию он не может. Советский Союз непобедим. Таков первый главный урок минувшей мировой войны.

В Берлине рассчитывали, а в других столицах подхваливали за это, завершить блицкриг в несколько месяцев. Несколько месяцев — и русским понадобилось, чтобы собраться с силами и волей, чтобы налиться священной ненавистью, а не делиться с пленным бандитом пайком. А когда уперлись спиной о Москву, стало ясно, что верх останется за советским солдатом. Будет, доотступались. После первой крупной победы в войне — под Москвой в декабре 1941 г. — появилось достоинство. От немца, даже превосходящего числом, не бегали, сами стремились улучить его.

Еще с Наполеона говорили, что в России бескрайние просторы заслоняют ее. Земля русская, верно, без конца и края, да главное в другом, главное — она непобедима своим народом.

Весной 1943 г. вернулись из зауральского Челябинска в столицу, враг держался еще близко, под Вязьмой и Ржевом. Москва была другой. Не разъятый болью и страхами город поздней осени 1941 г., когда отсюда уехали вместе с тысячами эвакуируемых москвичей, а по-солдатски спокойная, крепкая столица побеждающей державы. Бомбежки продолжались, но люди не спешили скрыться от бомб в подвалы. Ребятишки нашего дома на Тверском бульваре бежали не вниз в бомбоубежище, а вверх на крышу, с которой небо обшаривал военный прожектор, спаренный с зенитным пулеметом на соседней крыше старого здания ТАСС. От взрослых презрение к опасности передалось детям.

Войну кончали во весь рост. В мае 1945 г. Советская армия остановилась в Берлине такой силой, что, если бы пришлось продолжить, шагнула дальше неудержимо. Но дело, к счастью, было сделано, а иного интереса, кроме мира, у русских не было тогда, как нет сейчас.

И еще. Гитлер запалил пожарище на землях от Немана до Волги, какого свет не видел. Его войны в других местах мерцали на фоне этого огня так себе — как искры с железа и кремня на трут. Четыре года без передыху горело все: земля, люди. Ожог остался в народе таким глубоким, что кто скажет, через сколько поколений он зарубцуется.

Это не испуг. После Гитлера, после пережитого в поединке с ним русских уже не запугать. Это знание войны. Знание на себе, на своей коже и душе, что такое огонь. Таких университетов не прошел более никто. Вот почему в Советской стране никто не позволит себе легкомыслия в рассуждениях о войнах. Никто не затеет игру в будущую войну, дескать, не так уж страшна третья мировая, что нам до ракет и ядра, мы разобьем, развеем, разнесем. В России в глупые игры не играют.

Но есть где играют.

4 АВГУСТА

Снова хроника военных действий, на этот раз о воображаемых событиях в одно августовское утро в не так уж далеком будущем.

Из книги полковника армии США Д. Клегорна «Черная лошадь и Красная звезда. Американские танковые войска на войне»: