Третья Мировая война: нерасказанная история

— Мы должны показать им, что попытки остановить нас будут безнадежны, — сказал Игнатьев. — Мы должны получить реальное преимущество от установленного господства в воздухе на Северным и Норвежским морями. Я знаю, мы понесли тяжелые потери в дальней военно-транспортной авиации — что же, теперь настало время в полной мере использовать наши бомбардировщики средней и малой дальности, а также истребители-бомбардировщики. И мы должны иметь достаточные силы ПВО, чтобы сдерживать врага. Можем ли мы начать операцию завтра?

Всевозможные мысли пронеслись в моей голове. Как они и говорил, это была моя операция, я сам работал над ней.

- Да, — сказал я. — Мы сменили воздушно-десантную дивизию Прибалтийского военного округа 7-й гвардейской воздушно-десантной дивизией из Ленинградского военного округа. Эта дивизии свежая и готова к использованию в настоящее время. Мы должный найти достаточно транспорта, чтобы поднять в воздух целую дивизию — я полагаю, что он у нас есть, но я сразу же запрошу ВДВ (военно-транспортная авиация), чтобы подтвердить это. На датских островах еще остались десантные суда, а также автомобильные паромы (Ro-Ro — Roll on — Roll off) в Ростоке и Киле. Так как мы должный действовать очень быстро, это означает, что придется использовать некоторые силы морской пехоты и мотострелковых войск, занявших Данию.

Игнатьев с явным нетерпением посмотрел на часы.

- Да, я знаю, что подобного рода вещи должны быть организованы, но это не является проблемой. Я хочу, чтобы вы приступили к работе немедленно. Мы должны представит план к 15.00 и успеть издать несколько предупреждающих приказов.

- Есть только один вопрос, — сказал я. — Если мы хотим обеспечить высадку воздушных десантов, нам нужно захватить аэродромы Орланд и Ваернс в районе Тронхейма. Мы не сможем эффективно осуществить эту операцию, не пересекая воздушное пространство Швеции. Если мы хотим, чтобы все пошло как надо, воздушно-десантные силы должны пересечь воздушное пространство Швеции. Это будет в пятьдесят раз проще. Будем ли мы рисковать?

— Рисковать? — Ответил Игнатьев. — Да какой тут риск? Вы что, считаете, что эти нервные шведы попытаются сражаться, чтобы остановить наши силы, пролетающие у них над головами? Мы уже летали над ними на прошлой неделе, и они, черт их подери, не сделали ничего, а только кусали локти. Они не воевали с 1814 года. Они не встанут у нас на пути, можете не беспокоиться. Теперь же быстрее начинайте исполнение плана!»[104]

Хотя история нейтралитета Швеции — проистекающего из принципа неприсоединения в мирное время, дабы сохранить нейтралитет в военное — тянулась очень давно, он не были хорошо осознан за пределами скандинавских стран. Возможно, отчасти так было потому, что люди в других странах имеют достаточно проблем относительно их собственной национальной идентичности и истории, чтобы слишком заботиться о других — особенно, когда «другие» находятся далеко и сохраняют нейтралитет — слово, которое для многих означало незначительность. Если для шведов это было оскорбительным, то им приходилось признать, что их страна была в значительной степени сама виновата в таком отношении. Этот впечатляющий, страстный и высоко вооруженный нейтралитет был замаскирован для остального мира позерством политиков, какие бы принципы не исповедовали находившиеся — «Третий мир», «заботу о человеке», прогрессивный либерализм или то, что, что случилось на самом деле. Шведские заявления, часто в морализаторском тоне, для многих из тех, кто находился в рабстве союзных обязательств, были раздражающими. Поэтому было очень легко не понять Швецию и не разглядеть за политическими речами яростную решимость защищать свой традиционный нейтралитет. Только военные специалисты, аналитики и специалисты конкурирующих промышленных компаний были действительно способны оценить замечательное качество оборонной промышленности Швеции и ее вооруженных сил, которые опирались на военное планирование и подготовку кадров крайне высокого качества, а также инвестиции в инфраструктуру, которые по отношению к ВВП были больше, чем в любой другой западной стране. Все это в свою очередь, основывалось на всеобъемлющей и хорошо отлаженной призывной системе и разумной структуре резервов. Швеция могла выдать многое — не в последнюю очередь потому, что если бы ее кто-то тронул, она могла бы свернуться, словно еж и оказать очень грозное сопротивление.