Третья мировая война при Сталине

На следующий день, Гришку вздернули на дыбу, под босыми ногами разожгли жаровню, а по спине и ягодицам были раскаленной проволокой. Мальчишка несколько раз на протяжении пытки терял сознание, но приходил в себя. Пока палачи сами не устали, прекратив истязания.

На следующий день мальчика растянули, и палач стали ломать пальцы ног раскаленными щипцами, а также давить ребра. Гришка несколько раз вскрикивал, но требования что-либо сказать - отвечал мычанием.

И снова получал кнутом.

Прошло две недели. Детское тело Гришки уже измучено пытками. Боль везде. Ни осталось, ни кровинки, ни жилки не тронутой болью. Поначалу когда его били, и жгли, хотелось кинуться и приглушить взрывы в теле. Но когда боль охватило всю сущность, она притупилась.

Самоса и сам видел, что шансы выбить что-либо у Гришки тают на глазах. Палачи попробовали новое средство. Нашли муку. Волосы у Гришки сбрили, и стали капать на темя холодную воду. Пытка жестокая и эффективная. Через несколько часов кажется, что в мозгу взрываются бомбы. Гришка почти ослеп и оглох. Он уже не слышал слов произносимых палачом и Самосой.

Те сдались, снова потащили на дыбу. Не понимая, что любая боль для мальчишки была лишь отрадой - отвлекая от более страшной язвы в мозгу.

От огня и ударов плетью посветлело в глазах.

Гришка пришел в себя и смог разглядеть палачей. Вот истязатель подкладывает гирьки к колодке, в которой зажали мальчишке ноги. Боль в руках и плечах становится сильнее, но она отвлекает от ада в мозгах.

Самоса ревет во всю глотку. Он сам рыжий, с бородой:

- Говори щенок, где отец прятал клады!

Гришка мотает головой. В ответ следует удар сотрясающий тело, лупят сильно. Другой палач под босыми ногами мальчишки нагребает жар под дыбой. Жутко, но не так уже страшно.

Вот стоит Корнила, крестный отец Стеньки Разина и бывший войсковой атаман. Постаревший, с седой бородой. В его взгляде есть даже подобие сочувствие истязаемому ребенку. Рядом стоит боярин в бобровой шапке. Ему явно жарко в пыточном помещении. И на лице явный интерес к истязанию мальчика. Пытка продолжается. Гришка вдруг ощутил в себе прилив сил и запел:

Ты Разин мне царь и отец,

Поднял в раз народ против ига...

Я верю, настанет страданьям конец,

Будет боярам, лишь плети и фига!

Крестьянин, рабочий сейчас под ярмом,

Задавлен боярством простой пролетарий...

Но верю, что всех кровососов сметем,

Споем нашей Родине тысячу арий!

Ведь в каждом дворе стонет жертва бояр,

Везде есть колья и дыба...

Они даже хуже считай басурман,

Пытают, в мучении дрыгай!

Но Разин в сраженьях прошел,

Все нужные длани и тропы...

С победой казак наш свободный пришел,

Чтобы рвать все боярские попы!

Нет, знайте, сомненья поверьте у нас,

Ведь мы за народ, без сомненья...

Теперь наступает прозрения час,

Во славу иных поколений...

Ты Разин свободы и чести - главарь,

Прошелся по нашей России...

Хочу, чтобы ты стал для нас государь,

А лучше вселенской мессией!

Да будет, тогда справедливость поверь,

Навечно настанет луч света...

И будет растерзанный деспота зверь,

Сумеем дождаться рассвета!

Сраженье идет под Симбирском - борьба,

Мы в ярости буйные воины знайте!

И стать победителем верю судьба,

Прошу по мозгам барам дайте!

Хоть Разин геройски в сраженье погиб,

Но в вечности лик его святый...

Он ведь без сомнения витязь, джигит,

И будет, ты верь Кремль в миг взятый!

Закончиться рабство и иго бояр,

И солнце взойдет над планетой...

Навеки исчезнут страданья, обман,

А Разин в поэмах воспетый!

Пока мальчик пел, все и палачи, и "публика" замерев, слушали. Но на последних словах Самоса взорвался и завопил во все горло:

- Бей! Забей его!

Палач обрушил на мальчишку яростные удары. Уже теряя сознание, Гришка прошептал:

- Будет народ России свободным!

Окровавленного мальчика сняли с дыбы и отнесли. Самоса вытер пот со лба и прошипел:

- Довольно! Хватит с нас! Четвертовать гаденыша и дело с концом!

Корнила неуверенно произнес:

- А правильно ли это ребенка четвертовать? Да еще публично? Может придушить его в камере?

Самоса прорычал, стукая по полу каблуками:

- Нет! Казнить! И публично - четвертованием!

Боярин подтвердил, сжимая кулак:

- Да будет так! Утверждаю смертный приговор!

Самоса злорадно усмехнулся:

- Четвертуют Гришку! Все разинское семя выведем!

Тут Адала отвлеклась. Она вынуждена отдавать команду стрелять. И по Торонто бьет ракета бомбомета весом в двадцать тонн. Несет себе смерть и ужас. Адала провожает огненный хвост своим растерянным взглядом.

Ох лучше бы она была летчицей. Как это здорово и романтично. Вот такая летчица-налетчица.

В небе очень здорово.. Девушка наклонила голову и стала вспоминать хоть что-то хорошее. Но в голову ничего не приходило. Кроме повести о сыне Стеньки Разина.

Мальчишка лежал на кровати, и покручиваясь во сне бредил. Тяжело спать, когда все твое тело израненное, а язвы еще и разъедены солью и водкой. Последние пятнадцать дней - сплошное мучение. Пытки ночами и тяжелый бред днем.

Мальчишке пригрезился его отец. Могучий и сильный Степан подбодрил сына:

- Держись малец! Народ будет помнить о тебе, как ты принял смерть!

Гришка в бреду ответил:

- А что меня ждет смерть?