Третья попытка

— Сам ты мумба-юмба дикая, — не задержалась с ответом Ксения. — Я уж не говорю, чтоб ты брился, как приличные люди, — тут она стрельнула глазами в мою сторону, — но хоть бы бородень свою подстриг! У неандертальцев и то аккуратнее выглядит. И мозг у них, кстати, больше, чем у некоторых. Но они все равно в нашей истории битву за жизнь проиграли. И негры тоже, просто европейцы их не стали всех уничтожать, а попытались приспособить хоть к какой-нибудь работе. Кстати, получилось, как мне кажется, довольно плохо. Вот я и думаю — причина этих проигрышей одна или они все-таки разные?

— Мне начинает казаться, что причина одна, — задумчиво сказала Катя.

— Да? И какая же, если не секрет?

— Расскажу чуть позже, если, конечно, при более внимательном рассмотрении мои предположения не окажутся несостоятельными.

Я сразу понял, что Катя сначала хочет обсудить свои соображения со мной, а потом уж их обнародовать. Или не обнародовать, если окажется, что они того не стоят. Однако ни в этот вечер, ни в следующий Катя затронутую тему не поднимала.

Тем временем модернизация парусного вооружения «Катрана» была закончена, и двое неандертальцев под руководством Павла оттащили его подальше от берега, на небольшую лесную поляну. Это было сделано для того, чтобы при относительном безветрии сначала самим посмотреть, как поднимаются и убираются паруса, а затем начинать учить этому сыновей Апы. Ведь не в море же этим заниматься! Там ведь и учеников утопить можно, и самим утонуть.

— Прямо как в анекдоте про бассейн — «когда научитесь плавать, тогда и пустим воду», — хмыкнул Павел, наблюдая за тщетными попытками Угыма поднять большой стаксель.

Я тоже внимательно наблюдал за его действиями и тщетно пытался понять — да чего же тут может не получаться? И только когда неандерталец начал третью попытку, кажется, понял. А вот Павел — явно нет, потому что он вздохнул:

— Если повезет, через недельку-другую они, глядишь, и научатся стаксели поднимать, а вот с гротом явно придется возиться тебе.

— Может быть. — Я покачал головой. — Но скорее все же нет.

И обратился к ученику:

— Угым, ставь грот.

— Умм?

— Грот! Грот, вот этот.

— Ух!

Неандерталец с энтузиазмом взялся за дело, и, к великому удивлению Павла, у него сразу стало неплохо получаться. Парень не просто тянул фал, но и смотрел за кольцами. Когда они начинали перекашиваться, он несколькими резкими рывками встряхивал их и продолжал тянуть, пока парус не поднялся полностью. Мало того, после этого Угым обмотал конец фала вокруг кнехта, причем правильно, то есть восьмеркой. И даже заправил кончик, чтобы он не болтался! Правда, вот это он сделал не очень, в море такой заправки хватит минут на десять, но все остальное нареканий не вызывало.

— Ну, блин, ты и педагог, Макаренко отдыхает! — изумился Паша.

— Нет, педагогика ни при чем, тут все проще. Они же почти с самого начала прекрасно понимали, что нужно делать, но просто не могли. Одиночные фалы для их мощных лап слишком тонкие! Вот у них и не получалось захватить эту веревочку так, чтобы она не проскальзывала. Для неандертальца такой шнур примерно то же самое, что для тебя леска. А строенный фал грота заметно толще, только и всего. Значит, и на стакселях нужно сделать такие же, хотя нам они и не нужны.

Вечером я похвастался любимой успехами своих учеников, а она в ответ наконец рассказала, что думает относительно изысканий Ксении относительно негров.

— Явление Ксюха заметила правильно, — начала Катя, — а вот в его причинах уже запуталась. Генетическая неспособность к сложной мыслительной деятельности тут ни при чем, тем более что ее нет ни у негров, ни у неандертальцев. Нет, тут другое. Как по-твоему, что за люди пришли сюда и начали уничтожать Апиных соплеменников?

— Ясное дело, кроманьонцы.

— А какие именно?

— То есть как какие? Обычные, э-э-э… ну, такие… кроманьонские. С дубинами и копьями. Кстати, далеко они их метают, сволочи, и как у них только получается.

— При помощи копьеметалки. Это такая палка с углублением под торец копья на конце, она работает как удлинитель руки и увеличивает дальность броска легкого копья раза в полтора, а то и в два. А насчет кроманьонских кроманьонцев — это ты, конечно, здорово придумал. Ладно, рассмотрим этот же вопрос немного с другой стороны. Почему из той же Африки, откуда сейчас лезут завоеватели Азии и Европы, за всю писаную историю человечества не было ни одной попытки экспансии? На Древний Египет нападали с востока и с севера, но никогда с запада или с юга. И так до самых последних времен. Почему?

— Наверное, буйные кончились, — предположил я.