Третья пуля

Он сразу обратил на них внимание. Их было двое. Один стоял, другой сидел за рулем автомобиля, похожего на «Шевроле ’09». Автомобиль подъехал к обочине тротуара, и первый сменил на водительском месте второго. Один из них был черным, в черном костюме, без галстука, в мягкой шляпе с загнутыми краями и темных очках. Другой — полный, с угрюмым выражением лица, в клетчатом пальто и слаксах, без галстука, шляпы и очков. Это явно не любители.

Боб шел по Мейн-стрит, мимо высоких зданий из стали и стекла, которых здесь не было сорок девять лет назад. Прошлым вечером он прошел по маршруту, остро ощутив, как кондиционеры вытеснили культуру открытых окон. На фасадах сорокаэтажных гигантов Свэггер не увидел ни единого открытого окна.

В эпоху Кеннеди все было иначе. Дома, построенные главным образом в двадцатые и тридцатые годы, приземистее и тучнее, украшенные многочисленными декоративными элементами, всевозможными арками и куполами, искусно выполненными из кирпича и камня. И окна. Кеннеди проехал мимо пятидесяти тысяч открытых окон, и стрелок мог затаиться в любом из них. Президент сам не раз шутил по этому поводу, вызывая натянутые улыбки, поскольку такой исход был более чем вероятен. Окна заканчивались. За зданием Книгохранилища тянулось открытое пространство, вплоть до Трейд-Март, где он собирался произнести речь. В пятьдесят тысяч первом окне затаился стрелок. Конец истории.

Как когда-то Кеннеди, Свэггер достиг Дили-Плаза, но вместо того, чтобы повернуть влево и продолжить путь по Мейн-стрит, повернул вправо, на Хьюстон-стрит. Пройдя квартал, оказался на пересечении Хьюстон- и Элм-стрит, где рядом друг с другом, словно два близнеца, стояли два кирпичных здания — Техасское книгохранилище и «Дал-Текс».

Он принялся внимательно изучать последнее. Высокое семиэтажное офисное здание из красного кирпича с плоской крышей и арками, большие, заглубленные открытые окна, толстые каменные плиты по периметру крыши. В угловой части здания заметны новые, более светлые, оранжевые кирпичи, к которым прикреплена табличка с новым адресом — 501, Элм-стрит. Там же размещались кафе и сувенирный магазин «Музей седьмого этажа», хотя неясно, имеет ли он отношение к музею в здании «Ти-Би-Ди», расположенном через улицу, и не использовалось ли это название просто в качестве маркетинговой уловки. Свэггер отметил, что пожарная лестница, которая в 1963 году простиралась на всю высоту здания, сейчас отсутствовала.

Взгляд Боба сместился влево, через оживленную Хьюстон-стрит, и уперся в снайперское гнездо Освальда на седьмом этаже. С перекрестка двух улиц окно казалось огромным. Отсюда до него не больше тридцати метров, и величина угла никак не влияла бы на траекторию вследствие малого расстояния. Ничто не мешало всадить пулю в тело президента, целясь в белую рубашку — ветер отсутствовал, спусковой крючок функционировал нормально.

Свэггер стоял на углу, вновь представляя, как большой автомобиль совершал медленный поворот под углом сто двадцать градусов. Визуально он почти не двигался, а в окне засел стрелок.

И опять: почему он тогда не выстрелил? Цель прекрасно видна, грудь располагалась под прямым углом, Конналли сидел впереди и не мог загородить Кеннеди, как и сидевшая справа Джеки. Любой бойскаут мог бы произвести точный выстрел.

Что же происходило с Освальдом в его гнезде? Еще одна неразрешимая тайна, которая умерла вместе с Джеком Руби, всадившим в Освальда пулю из своего.38 «спешл».

Свэггер дождался зеленого света, перешел улицу, преодолел четыре ступеньки и вошел в «Дал-Текс».

Он очутился в просторном помещении. Атриум обнажал внутренности нескольких этажей с балконами. Стоявший возле вахтерской кабинки хорошо одетый человек приятной наружности, лет сорока с небольшим, поприветствовал Свэггера.

— Мистер Эронс? Меня зовут Джек Брофи. Полагаю, мой друг Ричард Монк звонил вам по поводу меня?

Они обменялись рукопожатием, и Эронс сказал:

— Да, звонил, мистер Брофи…

— Пожалуйста, зовите меня Джек.

— Хорошо. Я отлично отношусь к Ричарду, поэтому с удовольствием проведу вас по зданию и отвечу на все ваши вопросы.

Свэггер постарался. Первый касался атриума, которого в 1963 году еще не было. Он появился после реконструкции, осуществленной в девяностых годах. Боб обратил внимание на то, что общая стилистика здания выдержана в модернистском духе. Старые элементы подверглись облагораживанию. Дизайнер оставил, где возможно, грубую кирпичную кладку. В здании царила атмосфера сдержанной элегантности, которую подчеркивали присутствовавшие всюду элементы из структурного дерева. Потолки покрытые штукатуркой, обнажали толстые железобетонные балки, служившие каркасом здания наряду с все еще прочными деревянными брусьями.

— Полагаю, эти три лифта были и до реконструкции? — спросил Свэггер, когда они поднимались вверх.

— Да, с самого начала, — ответил Эронс. — Разумеется, их переоборудовали. Кабину изготовили из нержавеющей стали, отделали тиковым деревом и снабдили зеркалом. Но шахта всегда находилась здесь.

— Понятно. А имелись ли здесь когда-нибудь лифтеры? Конкретно, в 1963 году?