Третья пуля

Она приходила ежедневно в течение двух недель, никогда не привлекая к себе внимания, всегда оставаясь в одиночестве и храня молчание. Парням не потребовалось много времени для того, чтобы понять, что ни один из них не интересует эту сдержанную и загадочную красотку и что приходит она сюда исключительно ради Свэггера. Она выслеживала его.

Она могла быть журналисткой, писательницей, агентом из Голливуда — кем угодно, кто стремился заработать немного денег, выведав секреты, таившиеся под боевой маской на лице Свэггера. Тем не менее, когда он приходил, она не подавала виду, что проявляет к нему интерес. Он моментально замечал ее, как и все вокруг, но тоже никоим образом это не демонстрировал. Они сидели за стойкой — их разделял пустой стул — и пили черный кофе. Она читала, он, как всегда, слушал и иногда предавался воспоминаниям.

Это ритуал продолжался в течение двух недель и стал одной из главных тем сплетен в Кэскейде. В конце концов — скорее чтобы удовлетворить любопытство городских пустомель, нежели поддавшись внутреннему импульсу, — Боб подошел к ней.

— Мэм?

— Да, — произнесла она, подняв на него глаза. Он увидел, что она довольно красива.

— Мэм, вот эти парни полагают, что вы приехали в наш город для того, чтобы поболтать с человеком по имени Свэггер. Свэггер — это я.

— Здравствуйте, мистер Свэггер.

— Я хочу избавить вас от дальнейших неудобств, поскольку мне кажется, что вы могли бы проводить время в местах и получше, чем бар Рика в Кэскейде, штат Айдахо. В принципе я ушел из мира, и если вы приехали сюда только для того, чтобы увидеться со мной, вынужден разочаровать вас. Я ни с кем не общаюсь. Жена, дочери и сын — практически весь мой круг общения. Бо́льшую часть времени сижу в кресле-качалке и наблюдаю за тем, как солнце движется по небосводу. Всеми делами занимается жена. Поэтому, что бы ни привело вас ко мне, сэкономлю ваше время и скажу, что вам едва ли удастся добиться этого. И сказанное мною сейчас — это больше, чем я обычно говорю за год. Поэтому мне пора остановиться.

— Прекрасно, мистер Свэггер, — сказала женщина. — Время для меня не проблема. Я могу ждать годы, если нужно, и теперь никуда не спешу.

Боб не знал, что ответить на это. Ему было лишь хорошо известно, что у него нет никакой необходимости возвращаться в то место, которое он называл на жаргоне той войны, закончившейся много лет назад. Мир. Каждый раз, когда Свэггер соприкасался с ним, это дорого обходилось ему. В последний раз это стоило ему женщины, о которой он позволил себе позаботиться, и Боб не хотел вновь испытать глубокую печаль — по крайней мере, во время бодрствования. Ему хватало забот с двумя дочерьми и сыном, и в свои шестьдесят шесть, с пулей в бедре, с покрытым шрамами телом и с воспоминаниями о погибших товарищах, он не желал больше никаких приключений, никаких потерь, никакого горя. Он боялся всего этого.

Женщина заговорила вновь:

— Я знаю о вас все, чем вы занимались на войне. Эта профессия, судя по всему, требует терпения. Вы сидите и ждете, ждете, ждете. Не так ли?

— Совершенно верно, умение ждать — часть этой профессии, мэм.

— Я не умею делать ничего такого, что произвело бы на вас впечатление. Не умею ни стрелять, ни скакать на лошади, ни карабкаться по скалам. Ни одна из прочитанных мною книг не поразила бы ваше воображение. Ни одно из моих достижений не отразилось бы на экране вашего радара. Но я продемонстрирую вам терпение и дождусь того, что мне от вас нужно. Неделя, две недели, месяц, два месяца, и так далее. Я обязательно дождусь, мистер Свэггер. Я произведу на вас впечатление своим терпением.

Такого он не ожидал. Его напоминавшее маску лицо не выражало никаких эмоций. Возможно, он моргал своими круглыми, как у ящерицы, глазами или облизывал пересохшие губы. При каждом движении его тело издавало разнообразные звуки, ибо ни одно из пережитых им приключений не осталось без последствий. Солнце и ветер придали коже лица цвет гончарных изделий индейцев навахо, глаза выцвели, и в них не было места сочувственному выражению.

— Хорошо, мэм, — сказал он, — посмотрим, у кого терпения больше.

Их соревнование длилось три недели. Каждый раз, приходя к Рику, Свэггер думал, что женщина больше не появится. Но она каждый раз появлялась и сидела в углу, уткнувшись в свою электронную книгу и не поднимая головы. Он не приближался к ней, полагая, что это рано или поздно вынудит ее сдаться. Не тут-то было.

Наконец в середине четвертой недели она подошла к своему арендованному автомобилю и обнаружила, что рядом стоит черный «Форд Ф-150». Подтянутый и худощавый Свэггер в неизменной бейсболке стоял, прислонившись к его крылу, — рыбак, герой вестерна «Шейн», дальнобойщик.

— Ну ладно, — сказал он, — если бы вы затеяли это ради денег, то уже давно оставили бы эту затею. Если были бы просто сумасшедшей, то не смогли так долго выдерживать болтовню стариков в этом баре. Ваше упорство свидетельствует о высокой цели, стоящей перед вами. Вы выиграли и полу́чите то, что хотите, насколько это в моих силах и если мне не придется при этом изменить себе.