Третья пуля. Охота на Цирюльника

Они постучали в дверь каюты Уистлера, расположенной сразу за капитанским мостиком. Им открыл меланхоличный стюард, который там убирался. Он как раз собирал на поднос тарелки от завтрака. Каюта была просторная, удобная, отделанная панелями палисандрового дерева. Иллюминаторы завешены шторами с довольно игривым рисунком.

— Капитана сейчас нет, сэр, — сообщил стюард, подозрительно косясь на Уоррена. — Он пошел к лорду Стэртону и просил вас подождать.

Уоррен попытался сохранять беззаботный вид, однако не скрыл, что все понимает.

— А! — протянул он. — Ага! Спасибо, стюард. Ну а как чувствовала себя утром старая скумбрия? То есть…

— Хо! — многозначительно отозвался стюард и принялся яростно взбивать подушку.

— Ясно, — кивнул Уоррен. — Что ж, мы… пожалуй, сядем.

Стюард лениво слонялся по каюте, подбирая отдельные части капитанского гардероба. Гости поняли: Уистлер, побросав все, выбежал в спешке. Наконец стюард неохотно покинул каюту, унося поднос с остатками завтрака. Судя по зловещему взгляду, который он бросил им через плечо, подтверждалось их предположение о том, что красоты природы не побудили капитана Уистлера подняться на мостик и распевать морские песни.

— По-моему, он все еще раздражен, — высказал мнение Уоррен. — А дело у нас деликатное, Хэнк. Поэтому говорить будете вы. По-моему, мне лучше не высовываться.

— Да уж, — согласился Морган. — Разговаривать буду я. Я не поручусь ни за кого из нас, если капитан войдет и увидит у вас в руках эту бритву. После свидания со Стэртоном он вряд ли будет настроен шутить. Помните, в продолжение всей беседы вы должны молчать. Ни слова, ни движения, если только вас не попросят что-нибудь подтвердить. Иначе я ни за что не отвечаю. Но я не знаю… — Он сел на кожаный стул, взъерошил волосы и стал смотреть в иллюминатор на бледное небо. Залитая солнцем каюта сонно покачивалась на волнах. Однако мира в душе Моргана не было. — Не знаю, — продолжил он, — в состоянии ли я сам сейчас вести такого рода беседу. Пока давайте забудем Вудкока. Пусть хранит свои сведения, и будь он проклят. Но где изумруд? Вот в чем вопрос.

— Хэнк, но ведь, в конце концов, это не наше дело, — заметила Пегги, проявив присущую всем женщинам практичность. Она сняла очки в черепаховой оправе с довольным видом человека, решившего трудную задачу, и уложила их в сумочку, решительно щелкнув застежкой. — Я бы на вашем месте не волновалась, старина. Какое это имеет значение?

— Как… какое значение?!

— Ну да, разумеется, мне безумно жаль лорда Стэртона и все такое; но ведь у него же, как известно, денег куры не клюют. А что он сделал бы с этим изумрудом? Наверняка запер бы в каком-нибудь противном сейфе, и что тогда от него толку?.. А вот фильм Керта — это на самом деле важно. Жаль, что я не мужчина! — пылко воскликнула она. — На вашем месте я бы пытала мерзкого Вудкока до тех пор, пока он не заговорит. Или заперла бы его где-нибудь, как заперли того барона — как бишь его звали? — в «Графе Монте-Кристо», и не давала бы ему есть, только водила бы миской супа перед его носом и хохотала, пока он не расколется. Эх вы, слабаки!

— Юная леди, — отозвался Морган, — ваши жестокость и логика скандальны и позорны. Иногда, к моему ужасу, я замечаю подобные черты даже в собственной жене. Не говоря уже о том, что водить миской с супом перед носом. Тараканьей Смерти и хохотать при этом просто невозможно технически, приходится думать и о другом. Не фыркайте. Что произошло на самом деле? Фактически, мы украли изумруд старика Стэртона, и ответственность лежит… Что там за шум? — Он даже подскочил на месте. Уже несколько мгновений Морган сознавал, что где-то рядом с ним раздается низкое, мерное шипение. В теперешнем состоянии это шипение показалось ему в точности похожим на зловещий свист в темной спальне, который слышал доктор Ватсон в рассказе «Пестрая лента». На самом же деле это шипела автоматическая противомоскитная пушка «Русалка».

— Керт, — Пегги с подозрением крутанулась к нему, — что вы на сей раз затеяли?

— Удобная вещица, — объявил Уоррен. Он находился в каком-то лихорадочном возбуждении. Глаза его сияли; он склонился над противомоскитной пушкой, сверкающей серебром и эмалью. «Русалка» представляла собой длинную хитроумную трубку со множеством выемок и кнопок. Из сопла, как и было заявлено в рекламе, вырывалась тонкая струя тараканьей морилки; она лилась прямо на бумаги капитана, лежащие на письменном столе. Уоррен передвинул трубку. — Видите, все кнопки подписаны. Вот «разбрызгиватель» — это то, что я нажал сейчас. Можно пустить жидкость «вполсилы» и на «полную мощность»…

Пегги закрыла рот рукой и захихикала. Ее внезапная радость еще больше расстроила Моргана. Кроме всего прочего, воняла жидкость неимоверно.

— Выключите эту чертову штуку! — простонал он, когда тонкая струя жидкого инсектицида заблестела совсем рядом с ними. — Нет-нет, болван, не цельтесь в платяной шкаф! Ну вот, теперь вы облили парадную форму капитана. Отведите ее в сторону…