Третья раса

Такое забудешь, как же! Особенно если учесть, что моя баротравма и списание из охотников явились прямым следствием ее истерики по этому поводу. Для всех такая реакция оказалась шоком, никто ведь не думал, что Молчунья тайно по уши влюблена в Жаба. Да уж, в секретах женского сердца мало кому дано разобраться. В том числе и самим женщинам, как мне кажется. Ну где логика? Молчунья целый год трахалась то со мной, то с Чистюлей, когда мы прели на островной базе в Карибском бассейне, а любила, оказывается, командира. Причем до такой степени, что, узнав о его гибели, готова была последовать прямиком за ним. Мы и подрались-то с ней именно из-за этого. Я не хотел ее отпускать, пытался удержать, а она толкнула меня спиной на острый металл, после чего жабрам моего скафандра пришел закономерный конец. Но именно она меня вытащила потом на движках своего аппарата. Это тоже нельзя сбрасывать со счетов. Такие вот странные были у нас с ней отношения.

Подъемник замедлил ход и вскоре замер, клацнув остановочными замками. Мы выбрались на пыльный бетон уровня «Си», о чем сообщала большая желтая надпись на трех языках, причем в строке по-русски уровень назвался «Ц». Чуть ниже, и гораздо мельче, было написано от руки в неприличных выражениях, что обладателей прямоточных моторов здесь в высшей степени не уважают. Для наглядности прилагался кривой рисунок, изображающий толстопузого богатея, у которого из голой задницы вырывались струи огня и дыма, и мускулистого парня с шипастым стартерным линем в руке. Насколько я понял замысел художника, мускулистый детина изгонял приверженца реактивной тяги, используя стартерный линь вместо хлыста.

Скромные голографические пиктограммы на стенах указывали схемы движения к жизненно важным помещениям уровня — в места, где можно поесть, поспать, а также расстаться с деньгами более экзотическими способами. Отдельные пиктограммы указывали путь к цехам и мастерским.

— Для начала в отель, — решил Долговязый. — Там можно будет сразу выяснить, на этом ли уровне остановилась Молчунья, или предпочла опуститься ниже.

Достаточно было отойти всего шагов на тридцать от подъемника и подняться по короткому трапу в основной тоннель, чтобы в полной мере оценить масштаб подземных сооружений. На нас навалилась лавина звуков — урчание медленно проезжающих грузовиков и автобусов, лязг вагонеток на рельсах… Мимо проходили десятки людей, спеша по своим делам, женский голос, усиленный громкоговорителями, сообщал по-английски о том, что через час движение автобусов прекратится. Высота тоннеля в этом месте составляла не менее пятнадцати метров, а ширина все двадцать, если не больше. Кроме того в стенах были устроены ниши для многоэтажных зданий, в них светились окна, мелькали человеческие силуэты, что еще больше подчеркивало огромный объем подземелья. Несмотря на легкий сквозняк, говорящий об отлаженной вентиляции, воздух показался мне тяжеловатым от запахов металла и разогретого масла.

— Шумновато здесь, — сказала Леся.

— К этому быстро привыкнешь, — ответил Долговязый. — Идемте, судя по схеме, нам нужен автобус третьего маршрута.

На остановке толкался весьма разномастный народ. Низкорослых местных было совсем мало, зато представители остальных человеческих рас были представлены очень полно. Я увидел здесь и японцев, и китайцев, и негров, даже троих арабов в халатах и клетчатых накидках на головах. Не говоря уж о европейцах. Но особенно поразил меня краснокожий индеец в неплохом европейском костюме и с боевой раскраской на лице. У некоторых на поясе висели легкие гауссовские пистолеты, почти у всех ножи. Были среди ожидающих и пятеро женщин, одна вооруженная изящным спортивным карабином.

Втиснувшись вместе со всеми в автобус, мы проехали три остановки и сошли у четырехэтажного здания с надписью «Hotel».

— Может, надо выбрать отель подальше? — спросила Леся.

— Так думают все, — ответил Долговязый. — В результате самый ближний к лифту отель всегда полупустой. К тому же отсюда труднее добираться до удаленных злачных мест, что тоже не добавляет ему популярности.

— Странно, что тут почти все с оружием, — удивился я. — Беспредела не видно, город как город, люди делом занимаются. Наверху мне показалось тревожнее.

— Твоими бы устами… — усмехнулся отставник.

В отеле нам выделили два однокомнатных номера — один Лесе, другой нам с Долговязым.

— Если бы заявили пилотом мужчину, то за эти же деньги дали бы один номер, — объяснил он. — С механиками тут почти не считаются. Царство пилотов, барракуда его дери.

Если честно, то от номеров я ожидал худшего, а на самом деле в них было как минимум чисто, что уже хорошо, да к тому же у Леськи на столе оказался рабочий сетевой терминал. Чем дольше мы находились в подземном городе гонщиков, тем больше я понимал, что тревоги Долговязого основаны на каких-то старых проблемах, которые, судя по всему, давно здесь изжиты. То, что народ тут по большей части вооружен, я списал на традиции, оставшиеся с былых времен.