Третья раса

– Это ты брось, Копуха, – посоветовал он. – Завтра гонка, и еще неизвестно, как все сложится. Получится добраться до терминала или нет. Так что глупо не воспользоваться возможностью, пока она есть.

Спорить с ним было не умнее, чем соревноваться с Тошкой, кто дольше задержит дыхание. Так что я предпочел заткнуться. А вот Леська, надо признать, держалась молодцом, и хотя веки у нее покраснели от усталости и недосыпа, она не собиралась оставлять нас одних за компьютером.

Единственный известный мне сетевой шлюз, связанный с внутренней коммуникационной сетью охотников, выходил на ретрансляционную башню в Антарктике. Неблизко, надо признать, но Долговязый в зародыше пресек мою идею поискать что-то похож в нашем регионе.

– Там ты уже хоть кого-то знаешь, – сказал он. – Это раз. Во-вторых, если наши вопросы вызовут у кого-то подозрения, из Антарктики сюда не нагрянет отряд охотников. Даже если решат связаться с близлежащей базой, у нас будет минимум часика четыре, чтобы смотаться отсюда. Но чтобы такой шорох устроить, надо постараться как следует, а мы будем действовать осторожно. Добро?

Я кивнул и застучал по клавишам, набирая адрес сетевого шлюза. После ввода пароля в динамиках зашуршал эфир, а Долговязый одобрительно крякнул.

– Червень, Бес, Цаца, ответьте Копухе, – проговорил я в микрофон.

– На связи Червень, – тут же отозвался приглушенный помехами голос. – Привет, герой. Дело есть? Или поболтать?

– А ты где?

– В гнезде! У меня дежурство.

– Можешь запросить со стрелкового комплекса гражданский сетевой адрес?

– Легко, – в голосе ракетчика послышалась заинтересованность.

– Тогда валяй, – я продиктовал ему адрес нашего терминала. – Камерой подключись.

Через несколько секунд в углу экрана возник сначала черный прямоугольник, а затем изображение парня в полярном варианте формы охотника. Я сразу сообразил, почему ему дали прозвище Бес, – похоже, в его предках числилась вереница южноамериканских краснокожих, что в сочетании с гладкой лысиной вызывало предсказуемые ассоциации.

– Так вот ты какой, Копуха! – подмигнул он мне.

«Есть очень серьезное дело, – показал я ему жестами Языка Охотников. – В эфир говорить не могу, а тут, если кто третий подключится, будет видно».

«Добро», – просигналил он мне в ответ, еще больше заинтересовавшись.

«Мне нужна карта заброшенных, законсервированных пли просто пустующих шельфовых баз».

«В Антарктике?»

«Нет. В южной и экваториальной части Суматры».

«У меня нет таких данных».

«А достать сможешь?»

«Сомнительно. Это взводного надо трясти. Регион-то другой. Хотя нет, гоню. Можно Цацу разбудить, он с основного терминала может поднять хоть глобальную сеть. Срочно надо?»

«Да. Не знаю, когда еще смогу выйти в сеть».

«Ты не в беде часом? – Бес внимательно глянул в камеру, стараясь понять, что происходит у нас в номере. – Адрес в Ангарной Бухте. В гонках участвуешь? «

«Маскируюсь, – подмигнул я. – На самом деле ищем одного человека».

«А базы каким местом?»

«Пока сам не знаю, – соврал я. – Есть подозрение, что тут кое-кто приторговывает снаряжением».

«Обращался бы в штаб».

– Дай поохотиться, Бес! – сказал я вслух.

– Понял. Ладно, Копуха, не грузись. Это я так. Подожди пяток минут, я дерну Цацу.

Через несколько минут изображение в углу экрана дрогнуло, и я понял, что Бес повернул камеру так, чтобы видно было его монитор, на который Цаца вывел нужный фрагмент карты.

– Дай крупнее, – попросил я.

Понятно было, что напрямую в сеть он карту даст, там ведь стоит метка от копирования. Однако, увеличив изображение на весь экран, я понял, что такой степени подробности нам хватит. Нажав кнопку записи, я сохранил изображение в файл и щелкнул пальцем по микрофону. Камера снова вернулась в исходное положение.

Я показал поднятый вверх указательный палец, что на Языке Охотников означало «норма». Бес кивнул и отключился от прямого адреса. Дело было сделано.

– Если будут проблемы, выходи на связь, – прозвучал его голос в динамиках.

– Да и без проблем не потеряюсь.

– Годится.

– Тогда конец связи.

Отключившись от шлюза, я тут же вывел карту на монитор, и мы втроем прильнули к нему. На схеме разноцветными бусинками были обозначены шельфовые и заякоренные базы разной степени консервации. Большинство, судя по красному цвету, сейчас были заселены охотниками, а пустых на юге Суматры было всего три, причем все три брошенные. Брошенными назывались базы, на которые охотники никогда уже не собирались возвращаться. А это значит, что для Жаба они представляли наибольшую ценность.

– Одна совсем рядом, – Долговязый цокнул ногтем по экрану. – С нее и начнем. К тому же она неглубоко, всего триста метров.