Третья раса

Для нее КИМ все еще оставался машиной. Исполнительной машиной, не более того.

Эллис знала об особенностях конструкции Кибернетического Мозга, но никогда не считала его способным к каким-то самостоятельным действиям. В рамках базовых программ он, разумеется, работал, но чтобы КИМ действовал вне их, по собственной инициативе?.. Нет, пожалуй, она не допускала этого до самой последней, роковой секунды.

Только когда перед ней распахнулся внешний люк технического шлюза, Эллис, направив в его темные глубины свет плечевых фонарей, вдруг подумала:

«А ведь мог и не открыться…»

Эта мысль неприятно поразила ее, словно после всего происшедшего являлась откровением.

Глупо, конечно, но, видимо, она только сейчас начала осознавать — корабль мертв, однако его кибернетический мозг жив, функционирует и ведет себя, мягко говоря, неадекватно ситуации…

Что, например, значила его фраза: «остаться снаружи»? И этот выброс отработанных газов из диафрагмы люка. Был ли он случаен или…

Эллис вдруг стало совсем неуютно, зябко под рассеянным красноватым светом невидимого отсюда светила.

Собравшись с духом, она пролезла в переходной тамбур, опять испытав короткий приступ тошноты при смене пространственного положения.

Наружный люк медленно вполз на место, отгородив от нее панораму заполненной обломками катастрофы бездны.

Тесное пространство шлюзовой камеры вдруг показалось ей таким уютным, надежным…

Пока она размышляла, тусклый красный свет под потолком сменился слабым зеленым мерцанием, скафандр чуть сдулся, плотнее прильнув к телу, что означало — в шлюз закачан воздух.

Внутренний люк открылся, порадовав ее слух характерным шипением пневматики. Только сейчас, перешагнув порог и очутившись в тесном, расположенном между слоями внешней и внутренней обшивки «Антея» техническом коридоре, Эллис, глядя на тусклую цепочку аварийных лампочек, которая, плавно загибаясь, исчезала во тьме, поняла, насколько важны, значимы на борту космического корабля эти мелкие, порою незаметные, но воистину вездесущие шумы, вздохи, едва уловимые вибрации. Ведь это именно они формируют ощущение жизни огромного корабля…

Вот, наверное, почему она сразу после пробуждения ощутила тревогу каждой клеточкой своего измученного, замерзшего тела. Корабль вокруг нее не жил, по крайней мере, в той своей части, где располагались криогенный зал и каюты экипажа.

Щелкнув анализатором, она проверила состав окружающего воздуха. Прибор признал его пригодным для дыхания безо всяких ограничений.

Покосившись на данные индикаторов, расположенных на внутреннем ободе гермошлема, Эллис решила пока что оставить забрало закрытым — мало ли что?.. Выходка кибернетического мозга была ей непонятна. Такое поведение машины откровенно пугало.

Путь по техническим коридорам не занял у нее много времени. Пройдя метров пятьдесят вдоль узкого прохода, по стенам которого на съемных кожухах красовались цифровые маркировки навигационных блоков, она очутилась подле шахты вертикального спуска, по одной стороне которой тянулись металлопластиковые скобы.

Остановившись, Эллис почувствовала, как ее сердце вновь забилось глухо и неровно.

Тиски ее самоконтроля медленно разжимались. Она никак не могла справиться с тем ледяным чувством страха, которое поселилось в ней некоторое время назад.

Она боялась.

Боялась того электронного создания, что обитало в обломках «Антея».

«Нужно побороть себя… — пришла на ум показавшаяся чуть ли не идиотской мысль. — Нужно… Нужно…»

Она знала, что должна сделать, но не решалась.

Что-то удерживало ее, но что?

В полетных инструкциях ведь было сказано со всей очевидностью — при появлении неполадок в цепях кибернетической системы управления рекомендуется ее «холодный» перезапуск.

Под термином «холодный» подразумевалось полное отключение от питания всех без исключения процессорных блоков КИМа, с тем чтобы очистилась его оперативная память, а управляющие программы, составляющие костяк системы управления корабля, при повторном запуске подверглись самотестированию. Вся накопленная эмоциональная и поведенческая составляющая при этом терялась, Мозг корабля как бы осознавал себя заново, строго в тех рамках, что были предписаны ему еще на Земле.

«Нет, я не могу пренебрегать ничем…» — решила она, начиная спуск в вертикальную шахту.

У нее не было ни времени, ни сил на сомнения. Мозг корабля должен быть перезапущен, как того требовали инструкции. Эллис вдруг поймала себя на злой, горькой мысли, что распереживалась за систему корабля, в то время когда она не сразу нашла силы заплакать, узнав о гибели экипажа… Как порой сумбурно, несправедливо, непоследовательно бывает человеческое сознание, пусть даже оно и травмировано шоком…

Нет, слезы, горечь — это придет чуть позже, а сейчас ее продолжала бить вернувшаяся вдруг дрожь.

Эллис понимала, что КИМ наблюдает за ней. Было бы глупо, самонадеянно с ее стороны рассчитывать на обратное.

Она не ошиблась.

— Что ты собралась делать, Эллис? — внезапно осведомился возникший в коммуникаторе голос.

— Ты задаешь слишком много вопросов, КИМ, — ответила она, ощущая, как усилилась бьющая ее дрожь.