Третья раса

Вытащив из гнезда своего скафандра соединительный кабель, она подключила его разъемы: один — к своему шлему, а второй — в гнездо терминала, под которым настойчиво мигала предупреждающая надпись:

«Вход только по высшему уровню доступа. Любое несанкционированное соединение может повлечь угрозу жизни нарушителя и целостности бортовой компьютерной сети!»

Она не колеблясь сняла защитный кожух с утопленной в терминал клавиатуры и набрала свой личный код.

Через секунду на панели перед ней вспыхнул зеленый сигнал.

Рука Эллис переместилась к ряду архаичных, но надежных выключателей.

Один за другим она перекинула их в положение «Отключено».

На мониторе перед ней вспыхнула и погасла надпись:

«Питание отключено. У вас есть десять секунд резервного времени, чтобы отменить действие. Затем система будет перезагружена в холодном режиме».

Когда убежала последняя цифра обратного отсчета десяти секунд, все огни внутри сферы погасли.

КИМ умер.

И возродился вновь.

* * *

Эллис, которая некоторое время со страхом и напряжением вглядывалась в рисунок оживших контрольных огней, облизала пересохшие от волнения губы и произнесла:

— Система, вход!

— К-6 на связи, — ответил ей ровный, приятный, но лишенный каких-либо интонаций голос.

— Доложить обстановку!

— Докладываю: завершена процедура холодного перезапуска. Процесс самотестирования прошел успешно. Инициализация осуществлена. Выдать подробный отчет по состоянию бортовых систем?

— Нет. Позже. — Эллис почувствовала облегчение. КИМ наконец стал прежним — понятной и исполнительной машиной. — Загерметизируй систему технических коридоров, открой межпалубные люки и включи лифты, — распорядилась она. — Я иду в рубку управления.

— Исполняю.

Глава 3

Станция горнодобывающей компании «Алтекс».

Астероидный пояс системы Онтарио.

3796 год Галактического календаря…

Телескопический трап коснулся посадочной плиты и замер. Где-то наверху, на головокружительной высоте, с тихим вздохом пневматического привода открылся люк, и по гулким металлическим ступеням пророкотали первые шаги. Небольшая группа людей в одинаковых скафандрах, которые из-за отсутствия внутреннего давления обмякли и липли к телам мешковатыми складками, начала спускаться вниз.

На небольшой площадке перед трапом они остановились, дожидаясь, пока спустится последний, и только тогда, не нарушая молчаливого строя, направились к краю посадочной плиты, где брала свое начало убегающая в недра орбитальной базы дорожка пешеходного транспортера.

Забрала их гермошлемов были подняты, открывая взгляду усталые, лишенные эмоций лица. Казалось, что окружающий мир не существует для них. Никто из вновь прибывших не разговаривал, не обменивался взглядами, не глазел по сторонам, но тем не менее в группе чувствовалось какое-то незримое единство, словно они являлись частями чего-то целого, и лишь непомерная усталость, читавшаяся в осанке и во взглядах глубоко запавших глаз, не давала им проявлять свое расположение друг к другу…

У начала бегущей в недра космопорта дорожки их поджидал невысокий мужчина в странной, ниспадающей мешковатыми складками одежде. Его лицо с бледной, тщательно ухоженной кожей пряталось под глубоким, надвинутым по самые глаза капюшоном, который составлял единое целое с подпоясанной простым куском бечевы хламидой.

Еще более странным казалось существо, сидевшее у его ног. Представьте себе странный гибрид кальмара, щупальца которого предназначены для ходьбы по суше, и двух генетически изуродованных удавов, чьи треугольные головы имели всего по одному глазу. Зрелище в первый момент складывалось неприятное, отталкивающее. Немногие космополиты нашли бы эстетику в сплетении четырех мозолистых, покрытых серыми чешуйками ног, которые к тому же оказались лишены костей и оканчивались ороговевшими пятками, закругленными, словно культи инвалида. По их окружности неведомый генетик расположил острые, изогнутые когти неприятной длины и нездорового желтовато-коричневого цвета. Существо сидело подле хозяина, прикованное к его запястью тонкой, но прочной металлической цепью. Свои ноги-щупальца оно прихотливо обвило вокруг тела, словно обнимая ими само себя. Две головы существа на гибких шеях находились в постоянном непроизвольном движении — они то сплетались между собой, образуя подобие витого каната, то расплетались… При этом треугольные головы никогда не смотрели друг на друга, их глаза были направлены в разные стороны.

При более внимательном рассмотрении, когда чуждые формы в строении этого прихотливо изломанного эволюцией тела переставали так остро возмущать взгляд, существо начинало казаться забавным. Эксцентричная шутка какой-то абсолютно чуждой человеку биологической системы…