Третья штанина

А никого из временных грузчиков потом в штат так и не перевели, я справлялся. Хотя некоторые проработали там и больше года, а может, кто-то и до сих пор вкалывает. Максимум подняли оплату до двадцати пяти рублей в час, но в штат точно не перевели.

* * *

Миша подстриг меня машинкой, и я теперь выглядел – гопник гопником. Теперь, работай я грузчиком, никому бы и в голову не пришло называть меня лохмачесом. Но я уже не работал грузчиком. Я смел все волосы веником в совок, выкинул их в помойку, помылся у него и вышел, свеженький и лысенький, к нему в комнату, смотреть, как он занимается делами. Миша взялся продавать план, дела у него шли плохо, потому что бизнесмен он был хреновый. Давал в долг, скуривал товар свой с друзьями. Не знаю, долги его росли – а прибыли никакой ему это все не приносило, но он правде в глаза не смотрел и был полон оптимизма. Ладно, сейчас я наблюдал, как он разделывает здоровенный ком – и меня это завораживало.

Вот он руками раскатал план в колбаску.

Вот он стал нарезать небольшие кубики, чтобы они весили примерно по грамму каждый.

– Ты их делай поменьше, – говорил я, – чтобы нам больше осталось.

Миша поднимал указательный палец вверх и говорил:

– Не учи отца.

Потом он нагревал нож зажигалкой и расплющивал эти кубики. Кубики становились плоскими квадратиками, Миша заворачивал их в фольгу. И вот они, аккуратные красивые порции по грамму или чуть-чуть меньше грамма. Чтобы самому барыге осталось покурить и его друзьям тоже немного перепало. Кто-то заходил к нему, Миша выходил в карман, общался, возвращался, бросал себе в ящик стола деньги – сто или сто двадцать рублей, что ли, за грамм плана (дневная выручка временного грузчика на «Талинке»). Естественно, его родителей дома не было. Мишин папа, майор ФСБ, не одобрил бы этого бизнеса. Потом Мише кто-то позвонил, он поговорил по мобильнику (уже тогда у него был мобильник) и сказал:

– Твоя девушка. Сейчас тоже заедет.

– Уже не моя.

Я удивился, что она теперь берет план у Миши. По мне – это неправильно, когда моя девушка уже перестает общаться со мной, но продолжает общаться с моим другом. К тому же я всегда осуждал ее любовь курить план, и курить траву, и пыль курить, и вообще курить наркотики. Она же ненавидела, что я много пью.

– Сейчас она возьмет, тогда уже можно будет позволить немного пива выпить сегодня, – сказал Миша. Рад был сегодняшнему ходу дел.

– Мне кажется, она еще и у тебя в долг попросит.

Так оно и было, она приехала с подругой и попросила Мишу продать ей за сто. Миша не смог ей отказать. А я же вышел покурить и сказал:

– Привет.

И стараюсь не смотреть на нее. Вот она стоит со своей глупой подругой, чужая мне. И говорит, как будто совсем хочет убить все святое, втоптать все самое главное в землю, говорит:

– Привет. Все бухаешь? – И смотрит на меня, как будто все ей понятно, все ясно, видит меня, как облупленного. Очень обидно она это сказала, черт ее дери. Ничего-то ты не знаешь, думаю, зачем так говорить со мной.

Вот такая подлая женщина. Всех женщин убить срочно. Неужели это она за мою невинную выходку с мартини обиделась и решила со мной, как с врагом лютым? Да что ты знаешь обо мне, думаю. Смотрю на нее, и вот неужели ничего этого не было, неужели я обманут и забыт? Черт бы вас побрал.

– А ты все куришь? – ответил я вопросом на вопрос, как сами знаете, кто. Вот и весь диалог.

Она узнала у Миши, что там и как, когда и что именно у него еще будет (что-то там из Чуйской долины – услышал я), и уехала вместе с подругой. По мне, все одно, мой совет всем любителям: выезжайте каждый сентябрь на природу, в места, где растет много конопли – а такие места еще не перевелись, – и работайте руками самостоятельно. Один рабочий день – и натрете себе на целый год. Но, возможно, это я – человек неискушенный и не вижу разницы между сибирским планом и планом (прессованной пылью?) из Чуйской долины или откуда-нибудь оттуда. Мне все одно, я одинаково равнодушен, химка это, трава или пыль, по мне, так эффект один – отупляющий. Моя девушка бывшая обязательно бы объяснила мне, в чем разница, но мне неинтересно.

Потом мы с Мишей покурили – лишние обрезки, его подарок мне. Я хоть и не был поклонником этого дела и в жизни бы не стал искать деньги, чтобы дунуть, как суетят на это некоторые гопники, но и отказываться тоже не в моих традициях. Мы покурили и поехали по Мишиным делам. Сели в Мишин оранжевый «Москвич», лет «Москвичу» было больше, чем нам обоим, вместе взятым, и поехали в центр. Миша куда-то вышел, «уладил» какие-то дела. И мы просто проехались по городу. Хорошо было просто курить сигареты и смотреть в окно, уже темнело. Любая самая глупая песня способна расшевелить эрогенные зоны в душе, когда ты едешь в машине по вечернему городу. Я спросил у Миши, считает ли он мою девушку красивой. Миша подумал немного и сказал:

– Нет. Не считаю.

А я сказал:

– А я считаю.

Он сказал, что она симпатичная, ладно, но до красивой ей не хватает того, незнамо чего. Потом мы вернулись, выпили по два пива в машине, и по домам.

* * *