«Третья сила»

Ни холодный октябрь, ни свинцовые тучи в небе, ни нескончаемый мелкий дождь, ни наползающий с Днепра густой туман не портят настроения киевлян. Они знают, что Красная армия уже недалеко, и с замиранием сердца прислушиваются к грохоту далекой канонады…

Олег, проехав на трамвае несколько остановок, направился переулками к дому тетки Гарпины и Петра Кирилловича. Старик в сапогах с галошами, в пальто из старой шинели стоял на крыльце; наспех поздоровавшись с Олегом, он поглядел по сторонам и тихонько, чтобы никто не услышал, смешивая русские и украинские слова, возбужденно заговорил:

— Слыхал? Воронежский фронт переименован в 1-й Украинский, а Степной — во 2-й Украинский! Днипро форсирован от Лосева аж до Запорожья! Мабудь, у наших иде перегруппировка? Нимцы шось чують! Незабаром Красна армия звильныть Кийв из-под нимцив… А вас скоро забросят з рацией в наши тылы? Ты уж, Олег, не лови гав, главно, радиста береги и старшого группы…

— Старшим буду я, Петро Кирилыч!

— Не надийся! Нимиц до русских недовирчивый, старшим своего фрица изделает. Маршруты, коды и вси прочий секреты, без которых «радиоигра» безглузи, нимци доверяють своим. Тому старшого в группи треба браты живым!

— Эбелинг вроде мне доверяет; когда я виделся с ним в последний раз, он спросил меня, знаю ли я сестру Георгия Околова и каково мое мнение о ней? Я пошутил: яблочко от яблоньки недалеко падает: что братец, что сестрица — мутная водица. Сказал, что вся их компания НТС мне не по нутру.

— Добре!

— Потом жена Шитца, Татьяна, мне говорила, что разговор подслушивали и Майковский, и Шитц, и они полагают, что я был искренен.

— В Витебске трапылась бида, — начал Петр Кириллович и рассказал все, что знал о группе Тищенко.

— А как погиб Денисенко?

— Вин уже пишов з ними, та вернувся, забув якесь кольцо, чи що? Амулет! Его и узяли биля брамы.

Олег вспомнил, что Лесик никогда не расставался с кольцом своей трагически погибшей жены, известной кафешантанной певицы Марии Ждановой. «Вот тебе и талисман! Спасительная сила, защита от болезней и несчастий!… Бедный Лесик!…»

— А о Каминском Эбелинг тебя так и не пытав? — прервал его мысли Петро Кириллович.

— Интересовался не столько Каминским, сколько Масленниковым. Почему его расстреляли? Так прямо и спросил: «Не было ли тут провокации? Ваши "солидаристы" хотят прибрать к рукам бригаду как "третью силу", а Масленников вел свою линию».

— Ну добре, держи зо мной связь. А я усе передам кому треба.

* * *

Чегодова вызвали во время занятий. У ворот стоял черный «мерседес» Эбелинга. Майковский сидел в машине, приветливо указал на место рядом, со словами:

— Садитесь, господин Чегодов. Гауптштурмфюрер прислал меня за вами, хочет выяснить кое-какие вопросы. Подготовьтесь, подумайте, прежде всего нас интересует «Кругом-да» — как называет его Шитц, Околов. Постарайтесь вспомнить все то, что вы знаете о нем. Не щадите этого начальника «Зондеркоманды Р» города Смоленска, режьте правду-матку! Вы ведь его хорошо знаете, побывали там. Мы ждем от вас исчерпывающей информации.

— Это официальной допрос?

— Что вы, Олег Дмитриевич, просто дружеская конфиденциальная беседа. Выдам тайну: гауптштурмфюрера Эбелинга переводят в Берлин. Он берет с собою и меня. Однако прежде мне придется побывать в Смоленске и выяснить кое-какие вопросы с Околовым.

— Что ж, я готов, однако должен предупредить — Георгия Сергеевича я не уважаю, и мое мнение может быть предвзятым, интуитивным…

— Предвзятость не всегда ошибочна. А интуиция, как вам известно, — наш неосознанный опыт. Не стесняйтесь. У меня и без вас немало фактов против Околова.

«Интересно, куда он меня повезет?» — с беспокойством подумал Чегодов. Машина быстро прокатила мимо бывших казарм кадетского корпуса, мимо Косого Капонира, Бессарабской площади, свернула на проспект Тараса Шевченко и остановилась у знакомого дома, где проживала чета Шитц. У Олега отлегло от сердца. Татьяна радостно встретила их у крыльца. Майковский выскочил из машины и раскланялся с хозяйкой.

— Вадим, вас просил позвонить господин гауптштурмфюрер, — обратилась она к Майковскому, протягивая одновременно ему правую, а Олегу — левую руку для поцелуя.

Майковский поспешил, прыгая через две ступени, в дом, а Таня, удержав Олега, шепнула:

— Эбелинга вызывают в Берлин, он берет с собою Майковского и нас. В Варшаве убит Вюрглер. «Зондерштаб России» скоро ликвидируют.

— А что они собираются делать со мной? — насторожился Олег.

— Не знаю, милый. Эбелинг сказал: «Этот Чегодофф слишком принципиален. Дворянская кровь, с закидкой. А мне нужны исполнители». — Глаза ее налились слезами. — Я хочу остаться в Киеве! Может, спрячусь у подружки? Красная армия вот-вот займет Киев. Посоветуй же что-нибудь!…

На пороге показался Майковский. Чуть прищурив глаза, он полез в карман, вытащил леденец из металлической коробочки и положил в рот. Все жесты его были неторопливы, только чуть нахмуренный лоб свидетельствовал о том, что он наблюдает за Чегодовым и Татьяной…