Третья стадия

Новый удар и мое неподвластное вмешательству тело бомбит вражеский плевок кислоты. Как же чертовски больно! Всю спину начинает дико жечь и уже мой мозг не справляется и подает ложные сигналы. Проклятье! Мне повредили центровку, и я начинаю заваливаться набок. Воздух будто теряет плотность. Пораженное крыло режет пространство, а второму не хватает сил выправить машину. Еще этот автопилот… Будь я в состоянии контролировать процесс я бы знал, как выровняться! Хвостом ли, носом, да плевать! Я бы развернулся набок и повис на одном крыле, но долетел бы. Но земля уже рядом. Этот папоротник… Страшно обожгло новым выстрелом визоры. Как бы глаза в родном теле не пострадали. Ломаются о стволы деревьев крылья, мне будто выворачивает руки. А автопилот… Если я не отключусь немедленно, то болевой шок может быть настолько сильным, что…

Удар сминает тело.

— …отсоединяйте оттуда!

— …вытаскивайте и кладите! На пол, куда же еще!

Голоса операторов и техников начинают долетать до слуха. Кажется, я на грани. Боль настигла меня. Но если слышу, значит, меня все же отключили полностью. Успели. Неужели. Человеческое восприятие начинает постепенно возвращаться. Интересно, все ли во мне цело? Почему же я проваливаюсь дальше?

— Медиков в отсек! Живо!

Чьи-то руки начали неистово делать мне массаж сердца. Холодная мелкая игла пронзила кожу на шее и впрыснула препарат. А меж тем я с нарастающей паникой в угасающем сознании понял, как глухо и пусто в моей груди. Как множествами мелких разрядов щекочет кожу от неправильно отключенных волокон интерсети.

— Где же медики?! Мы теряем его!

Нет, так сердце им не запустить… Их не учили, как обращаться с такими, как мы… А силы есть всего на одну попытку. Я уже слишком глубоко.

Прислушаться к телу, почувствовать сосредоточение тока. Этот беспорядочный хаос. Причина в нем. Нужно перезагрузить интерсеть. Вытянуть руку, заставить себя пошевелить ею. Сантиметр за сантиметром… ее почти невозможно поднять с пола, но, если я прав, то и не нужно. Если я правильно помню.

Кончики моих пальцев коснулись обмотки толстого кабеля, подключенного к креслу пилота, и страшная искра пронзила мое тело насквозь. Ярко сверкнули плафоны, мигнули и погасли экраны операторов, заглохла система вентиляции. Искра пробежала по всей интерсети моего тела, оживив каждый нерв, восстановив начальные установки, вернув все на нулевой «отключенный» этап, скользнув по мышцам и запустив сердце. В углу хлопнул и взорвался плафон, рассыпав искры на пол. Но… По крайней мере, я себя спас.

— Ну как он?

— Лучше. Состояние стабильное. Но все равно организуйте сюда носилки.

— Капитан! Поступило сообщение, что борт 12 прибыл на базу. С ним в кабине один спасенный.

— А тот Пилот в соседней ячейке?

— Отключился от пульта и согласен выйти безоружным.

— Задержать его, серого, а также и спасенного в придачу! Посадить под наблюдение до трибунала. Они ответят нам за весь этот бардак…

Женский голос мягко вкрадывается в тишину. Пустота уходит. Я чувствую тепло ее руки на своей ладони.

— Что ты видишь?

Отвечать не просто. Еще сложнее понять, что действительно надо ответить.

— Я вижу сон.

— А во сне?

— Огонь.

Ее рука чуть тревожнее сжимает мою.

— Много?

— Повсюду.

— А если я скажу, что это камин?

— Тогда оно не кажется столь страшным.

Она улыбается. Я понимаю это по легкой окутавшей меня теплоте.

— Это твой огонь.

— Он часто снится мне.

— Я знаю.

— Но я не боюсь.

Вот так. Это действительно так.

— Потому что ты им управляешь?

— Не знаю.

— Не знаешь?

— Мне кажется.

— Так управляй.

Я удивляюсь даже во сне и смотрю ей в большие добрые глаза.

— Как?

— Как самим собой.

— Подъем, шпана, к вам посетитель.

Отсек изоляции, или в простонародье, обезьянник, находился на нулевом этаже административного корпуса и выглядел довольно прилично. Само наличие этого места на Базе у кого-то могло вызвать возмущение и всплеск антигуманного настроения. Но практика показывала, что обезьянник большее время пустовал, и случаи, когда в него сажали людей, а уж тем более обитателей Базы, можно было пересчитать по пальцам. Наиболее частыми гостями отсека изоляции были пленные чужие, но и эти времена давно прошли, потому что по общему мнению было решено — допрашивать кваари бесполезно. А чтобы их изучать и проводить опыты, объект должен был находиться на территории медцентра. На том и остановились.

Майрис с Дэниелом по привычке встали с лавочки, готовые к встрече любого гостя. Грэй остался восседать в углу, уныло скорчившись, и не подавать признаков заинтересованности.

Металлическая решетка в общем коридоре звякнула замками и открылась. По коридору пронеслись шаги нескольких человек. И уже вскоре к зарешеченной камере подошел мрачный охранник и уже знакомая парням женщина, сегодня одетая в строгую серую рубашку мужского покроя и светлые брюки. Невысокие каблуки ее туфель слабо цокали по полу.

— Оставите нас? — обратилась она к охраннику, и тот, не отвечая, кивнул и ушел обратно к двери.

— Миледи, я… — растерянно начал Майрис.

— Не надо, — остановила она их, подняв руку. — Поздно уже извиняться.

— Как он? — тяжело спросил Дэниел.