Третья степень близости

– И как один умрем в борьбе за это!

Батюшки! Это же Леся поет! Лирическое! Кира торопливо выдвинула нижний ящик. Какие-то грязные рекламки, брошюрки, пакетики с чаем, рассыпавшееся в крошки печенье и сахар. Второй ящик – перочинный ножик, сломанные наручные часы, использованные пластиковые стаканчики, засохшая роза и еще какая-то мелочь.

– Вставай, проклятьем заклейменный, весь мир голодных и рабов! – надрывалась в коридоре Леся. – Кипи, наш разум возмущенный!..

Последний ящик. Судорожно дернув его, Кира едва не просыпала на пол все содержимое. Чертыхаясь, она стала торопливо перебирать его. Снова какие-то буклеты и бумажки. Визитки. Стоп! А это что? Торопливо ухватив свою находку, Кира задвинула ящик и подскочила к дверям. Голос Леси раздавался теперь в опасной близости от кабинета Никиты. Выходить сейчас в коридор было никак нельзя. Нужно подать Лесе сигнал. И Кира стукнула пару раз в дверь, от души надеясь, что ее стук услышит именно Леся, а не тот, ради кого она дает свой концерт.

– Ну как? – услышала она голос Леси. – Хорошо я пою?

– У вас неплохой голос, Лесенька, – произнес незнакомый Кире мужской голос. – Я бы даже сказал, звучный.

– Да, голос у меня громкий! Могу я петь по вечерам?

– Вам нужно подобрать другой репертуар. Потому что ваша… гм… подборка, я бы сказал, не соответствует духу нашего заведения. Его стилю. Вы меня понимаете?

– А-а-а… Это я понимаю. А вы действительно здорово в музыке шарите! А давайте прямо сейчас вы мне репертуар и подберете!

– Я бы рад, Лесенька, но мне нужно увидеться с Никитой.

– А его нет!

– Нет? А куда же он уехал?

– А разве вы не знаете? Хозяина нашего убили. Вот он и умчался.

– Как?! – ахнул мужской голос. – Всеволода убили? Вы не шутите?

– Ну, вы даете! Стану я такими вещами шутить! Не шучу. Все – чистая правда.

– То-то я смотрю, что телефон у него… А как это случилось? Что произошло? Вы сказали, убили его? Кто убил? Когда? За что?

Лесин собеседник был явно сильно взволнован. Но Леся лишь равнодушно проронила:

– Подробностей никаких не знаю. Это вы все у самого Никиты лучше спросите.

– А где он? Вроде бы я его машину во дворе видел.

– Значит, с минуты на минуту вернется. Он уже давно уехал, должен был давно приехать. Вы его у входа подождите. И, как он войдет, вы сразу к нему. Первым все узнаете!

– Верно, верно. Я так и сделаю!

Послышались затихающие шаги. И Кира выглянула из кабинета. Ей удалось увидеть только быстро удаляющуюся мужскую спину.

– Кто это был? – шепнула она Лесе.

– А фиг его знает! Козел какой-то. Сказал, что музыкант.

– А-а-а… Наверное, все музыкальное оформление в этом доме на нем. Живая музыка по вечерам в зале и все такое.

– Ага! Точно. Вот я ему музыкальное и исполнила. Хорошо у меня получилось?

– Просто слов нет! Патриотизм просто зашкаливал. Таракан бы рыдал от счастья!

– А ему понравилось!

– Пошли отсюда скорей, – воровато оглядываясь по сторонам, произнесла Кира. – Если правда то, что во дворе стоит его машина, то и здесь он появится с минуты на минуту.

– А тебе удалось найти что-нибудь?

– Да.

– Что?!

– Потом скажу.

– Когда?

– Потом, – не сдавалась Кира. – А теперь пошли отсюда. Совсем ни к чему, чтобы Никита увидел нас возле своего кабинета.

И Кира торопливо зашагала прочь. Леся, изнывая от любопытства – что же удалось найти подруге, – побежала следом за ней.

Глава 10

Той вещью, которую Кира утащила из кабинета Никиты, оказался блокнот в блестящей глянцевой обложке. Она была очень яркой и красивой. С порхающими по всей поверхности тиснеными золотом райскими птичками. А вот сам блокнот подруг слегка разочаровал. Видимо, он использовался Никитой для разного рода скучных записей о своих планах на день. Но куда чаще Никита просто вырывал одну или две странички, видимо, корябая сначала на них список вещей и продуктов, которые ему было необходимо приобрести.

Так что в блокноте осталось всего десять страничек. Шесть из них были чистыми. А на четырех шли какие-то имена, напротив них стояли цифры и даты. Все было записано аккуратными столбиками. Самая ранняя дата – май прошлого года. А самая последняя была как раз датой смерти Всеволода. Увидев ее, подруги встревоженно переглянулись.

Совпадение, или им наконец повезло и они нащупали кончик ниточки, которая приведет их к убийце Всеволода?

– Хотя чем больше я узнаю про этого человека, тем больше сомневаюсь, стоит ли ловить его убийцу.

– Не забывай, что если мы не поймаем настоящего преступника, то за убийство придется ответить Витьке или Сергею.

– А ты думаешь, что они невиновны?

– У меня есть такое ощущение. Мне кажется, что милиция ищет не там.

– А мы – там?

– А мы – там. То есть мы – здесь. Но ищем мы там, где нужно! Я так чувствую.

Что же, с ощущением не поспоришь. Но, с другой стороны, и к уголовному делу его тоже не подошьешь. И на суде вряд ли чье-то предчувствие сочтут серьезным аргументом. Следовало поискать что-то еще. Посолиднее.

И подруги склонились над блокнотом.

– Смотри, цифры идут одна за другой. Четко по датам. Сумма практически всегда одна и та же – пятьсот. Иногда триста.

– Чего пятьсот? Чего триста?