Третья степень близости

Откровенность Греты подругам ничего не прояснила, а только еще больше все запутала. Куда исчезают девушки? Их отправляют лечиться в закрытый стационар? Они уезжают домой? Или… Или с ними происходит нечто куда более ужасное?

Теперь подруги уже не понимали ничего. Зачем Всеволоду понадобился этот публичный дом, если сам он никогда не прикасался ни к одной из имевшихся в его распоряжении девушек? Ради денег? Но больно уж грязные получались деньги. Шума и позора, если все откроется, будет много. А доход… Нет, нельзя считать, что дом совсем не приносил Всеволоду дохода. Но вряд ли он был такой уж огромный.

– А вообще, – неожиданно снова обратилась к подругам Грета, – я вам скажу, что наш бывший хозяин был тот еще психопат.

– Почему?

– А вот взять тот случай, когда к нам Марину привезли. Уж как она плакала, чтобы он ее домой отпустил и разрешил бы как-то иначе долг отработать. А он – ни в какую. Тут, говорит, работать станешь. А за детьми твоими муж присмотрит.

– Дети? У одной из ваших девушек есть дети?

– Да. И Марина к ним рвалась так, что чуть с ума не сошла. А Всеволод и глазом не моргнул. Ничего, дескать, с ними не случится. Они у тебя уже большие.

– А что за дети?

– Маленькие, на самом-то деле. В школу еще ходили. Да и сама Марина тридцатник еще не справила. Говорила, что первенца своего в шестнадцать родила. Так что детям больше тринадцати-четырнадцати лет никак не могло быть.

– И что с ней стало?

– А-а-а… – поскучнела Грета. – Я же вам говорила… Медосмотр.

– И что?

– Увезли после него нашу Марину. А куда, чего – никто из нас не знает.

– Но домой Всеволод ее не отпустил?

– Вряд ли, – еще больше поскучнела Грета. – С чего бы это, если ей еще половину долга нужно было отрабатывать?

– У тебя есть телефон этой женщины? Ты можешь ей позвонить?

– Телефонов у нас тут ни у кого нету, – пояснила Грета. – Можно, конечно, у клиентов попросить. Они не откажут. Но если Никита об этом узнает, то той девушке, которая посмела ослушаться, грозит громадный штраф. Чуть ли не треть всего ее долга навертят!

– Ого! Треть – это серьезно.

– Так что, сами понимаете, рисковать никому неохота, – кивнула головой Грета. – Да и мы тут вроде как в тюрьме. А вы еще не поняли? Выйти отсюда никуда невозможно. Только в саду погулять, да и то за ограду выходить нельзя. Охранники на выходе стоят, мигом тебя назад завернут. А когда несколько лет в изоляции проведешь, старый номер телефона тебе вроде уже и ни к чему. Думаю, если кто-то из девчонок отсюда уходит, те новые симки себе покупают. И как ты до них дозвонишься? Да никак!

– А домашний?

Грета заколебалась с ответом.

– Вот вы бы оставили мне свой домашний телефон или адрес? – спросила она. – То-то и оно, что нет! Кому посчастливилось отсюда выбраться, те снова в эту грязь окунаться не спешат.

Получалось, что связи с внешним миром у этих девушек почти совсем не было. Новости к ним доходили только посредством телевизора или радио. Интернета в доме не имелось. Ведь единственный компьютер, который стоял у Никиты в кабинете, был допотопной рухлядью, вряд ли способной выйти в Интернет.

И еще одно тревожило подруг. Если им самим завтра или уже сегодня захочется уйти отсюда, то как им это сделать? Наталья заверила их, что насильно их тут никто держать не станет. Но вот Грета говорит совсем другое. Что ворота закрыты. Везде охрана. И кому же тут верить?

– Но если насчет Марины, то я бы могла ее найти, – продолжала тем временем Грета.

– Можешь? Как?

– Она мне говорила, что дети у нее очень талантливые. Оба ребенка учатся в художественной школе на улице Козлова. А я там сама долгое время жила. Отлично знаю эту школу. Она расположена в бывшем загородном доме какого-то там помещика.

– Загородном?

– Ну, раньше Питер был поменьше. Так что район проспекта Ветеранов и нынешней улицы Козлова был глубокой деревней. Вот у этого помещика и был там на берегу пруда дом. После революции, ясное дело, дом у него отобрали. И сейчас там художественная школа.

– Но там ведь учатся не только дети этой твоей Марины.

– Конечно. И другие дети тоже учатся.

– И как ты найдешь детей Марины? Ты знаешь ее фамилию?

– Знаю, – спокойно кивнула Грета. – Крысина ее фамилия. Марина Крысина. И дети у нее Крысины. По отцу. И согласитесь, что детей с такой фамилией вам любой сразу укажет.

Подруги представили себе, как мучительно должны страдать несчастные крошки от нападок своих жестоких ровесников, и невольно пожалели бедных Крысок. Как их только, наверное, ни дразнили! Да еще мама пропала неизвестно куда. И папа…

– Кстати, а за что Марина сюда попала?