Третья стихия

Тело лежащего позади Хранителя напоминало присыпанное кое-как соломой длинное бревно, ощутимо твердое даже на придирчивый взгляд, но Фанатику было с его места хорошо видно мертвое лицо с черным шрамом приоткрытого рта, откуда и шел звук.

Фанатик замер, не дыша, весь обратившись как бы в одно огромное ухо.

— ПРИМЕШЬ ТО, ЧТО ДАМ, И ПЕРЕДАШЬ ФЕЛЬЕ ДАГАНУ.

Фанатику было известно, что Даганы — соседи Угденов с востока: знатный старинный род, ведущий свою родословную от Харосских королей. По легенде, звание Хранителя должно было передаваться по наследству: стало быть, убитый Хранитель был при жизни Даганом. Фанатик не знал, что один из Даганов находился вчера в Угдене и принимал участие в битве: занесла, значит, нелегкая в недобрый час в гости к соседу. Фелье, насколько помнил Фанатик, было имя младшего отпрыска рода Даганов.

Уцелевшая рука трупа вдруг резко вздернулась вверх, взметнув фонтан соломенных былок; Фанатик, шарахнувшись от неожиданности, чуть не свалился с телеги, потом, овладев собой, всмотрелся внимательнее в торчащую из соломы корявой палкой руку: судорожно сведенные пальцы мертвеца сжимали какой-то мелкий предмет. Стылая волна разочарования окатила Фанатика: хоть он и не разглядел пока, что именно ему надлежит передать Фелье Дагану, но и так было видно, что это какая-то побрякушка, мелочь, не достойная, быть хранилищем Предвечной Стихии; он даже позабыл трепетать, протягивая руку за безделушкой Хотел было взять предмет, но мертвые пальцы держали крепко, не отдавали свое сокровище. Фанатик сделал осторожную попытку разжать их хватку с помощью одной руки — задействовать в разжимании свою вторую руку категорически не хотелось; неожиданно ледяные пальцы трупа сами собой резко разжались, и тут же холодная клешня хищно сомкнулась на пятерне Фанатика, втиснув до боли предмет в его ладонь.

Фанатик успел только крупно вздрогнуть; опешить, испугаться, облиться липким потом ужаса — всего этого он сделать так и не успел, потому что пребывал уже в каком-то совершенно ином, требующем еще осмысления, месте, куда сам же, кажется, и шагнул, явственно ощутив при этом, как его милостиво впустили, благодаря цепкому рукопожатию мертвого Хранителя.

А находился он теперь в углу мрачного пятиугольного помещения с серыми шершавыми стенами, потолком и полом. Больше всего помещение смахивало на чистый — прямо-таки стерильно чистый — каменный склеп, так как ни в стенах, ни в потолке и ни в полу комнаты не имелось ни малейшего намека на выход, окно или, на худой конец, на какое-нибудь вентиляционное отверстие. Откуда лился свет — хоть и тусклый, но показавшийся Фанатику достаточно ярким после обманчивой поволоки ночного тумана, — тоже оставалось неясным, но всерьез интересоваться этим вопросом ему сейчас было недосуг; его внимание сразу привлек предмет, стоящий в самом центре комнаты на невысоком каменном постаменте. Небольшой — размером, примерно, в локоть — изготовленный, похоже, из цельного куска какого-то прозрачного кристалла (хрусталя? кварца? На алмаз не похоже, да и великоват для алмаза), продолговатой формы, предмет ничего конкретно не изображал, поверхность его представляла собой набор тысяч разновеликих граней, образующих сложнейшие узоры, похожие на извилистую вязь древних символов. Фанатик сделал шаг вперед, и светотени на кристалле неуловимо сместились, сложив замысловатые узоры-символы в новый кабалистический рисунок.

Он сделал еще шаг, неотрывно глядя на кристалл, и сейчас же почувствовал пустоту в груди, сродни сильной жажде, настойчиво требующей утоления: кристалл притягивал его, как — он знал это — способны притягивать только предметы, обладающие Силой. Оружие, например. Впрочем, любая сила — от самой примитивной, мускульной, до силы, таящейся в атомных ядрах, — для человека во все времена являлась в первую очередь оружием — защиты или поражения, а чаще и того и другого. Оружия Фанатик на своем богатом приключениями веку повидал как грязи, а то и больше, в том числе оружия космических категорий таких степеней и масштабов убойности, до которых здесь, в Хароссе, и через три тысячелетия вряд ли додумаются. Судя по мощи притяжения, исходящего от кристалла, Фанатик безошибочным чутьем профессионала определил: в нем, несомненно, заключена Сила — сиречь оружие, — способная, похоже, потрясти основы самого мироздания. Хранитель не обманул: одна из Трех Предвечных Стихий, покоренных еще до начала мира, мерцала и переливалась перед Фанатиком за прозрачными гранями кристалла, стиснутая ажурными рамками узкой хрустальной темницы.

Фанатик упустил момент, когда он позабыл, где находится и как сюда попал.

Он подошел к кристаллу вплотную — ноги сами поднесли его, послушные необоримому зову вместилища титанической силы, — руки потянулись вперед, пустые, как вакуумные полости, до невыносимой ломоты жаждущие заполнения переливами тайн радужной плоти. И тогда живую тишину нарушил — нет, не нарушил, а скорее продолжил, настолько он был густой, мягкий и шероховатый, как сама эта тишина, — голос:

— ВОЗЬМИ…