Третья стихия

Ей внезапно стало стыдно. За все: за свой страх, за отчаянную внутреннюю панику, за перепутавшиеся мысли и, главное, — за то, что она выказала непозволительную слабость перед обнаглевшим сверх всякой меры инструктором. Подумать только — он даже осмелился назвать ее просто по имени! Все остальное можно еще было — хоть и со скрипом — списать на ее собственную чрезмерную мнительность, но этот последний финт ему так просто не пройдет! Дай только вернуться домой, на Сатвард, в свой императорский дворец!.. Вот когда мы посмотрим, что останется и останется ли что-нибудь от твоей раздутой самоуверенности!

«Все, хватит, — подумала императрица. — Пора положить конец затянувшемуся инструктажу. Пришло время дать понять занесшемуся чересчур высоко инструктору, кто перед ним находится».

— Мы идем на Сатвард, Карриган! — отчеканила императрица непререкаемым тоном. — Отключайте автопилот! — И добавила, позволив просочиться в голос толике едкой насмешки: — Впрочем, инструктор, я и сама справлюсь.

Она потянулась к пульту. Фигура инструктора замерла в неподвижности, лишь когда до нажатия кнопки автопилота оставался какой-нибудь сантиметр, его правая рука, ожив, метнулась к руке императрицы и перехватила ее у самого запястья.

— Я прошу прощения, Ваше Величество. Но Вам нельзя возвращаться на Сатвард.

Взгляд его при этих словах был спокоен и убийственно серьезен.

Это стало последней каплей. Избалованная высшей властью, видевшая в своей жизни только беспрекословное повиновение, привыкшая внушать трепет одним лишь движением бровей, императрица была все же под личиной Высшей Власти в первую очередь женщиной. А в данную минуту — оскорбленной женщиной. Весь свой пережитый страх, панику и все унижение, внушенные ей только что этим человеком, она вложила в яростную оглушительную пощечину.

Звон пощечины разорвал тишину кабины управления трескучим выстрелом и мгновенно отрезвил императрицу. «Боже, какой позор!.. — подумала она, в ужасе глядя на свою руку, как на оскверненную часть тела, которую уже вовеки не отмоешь, а остается только немедленно отрубить. — Неужели я могла унизиться до такого?..»

Инструктор опустил голову и покачивал ею из стороны в сторону, не забывая в то же время крепко держать — то есть, опять же, осквернять — вторую высочайшую руку. Губы его при этом беззвучно смеялись.

— Хорошее начало… — проговорил он, не поднимая головы. — Я уже успел забыть, как это бывает. С тобой, пожалуй, недолго поверить и в то, что вернулись старые времена.

Оскорбленная до самых основ своего величия, императрица делала тем временем безуспешные попытки вырвать из унизительного капкана свою руку, разгневанно бросая в лицо инструктору:

— Вы забываетесь, инструктор Карриган!!! Как вы смеете ко мне прикасаться?!! Немедленно отпустите!!! И выполняйте приказ, иначе…

Карриган вскинул голову, и императрица увидела, что неистребимое спокойствие на его лице приобрело теперь оттенок некоей сухой деловитости. Она поняла, что инструктор намерен сейчас сказать ей что-то, что представляется ему, похоже, чрезвычайно важным, и, чтобы сохранить остатки своего царственного величия, ей ничего другого не остается, как оставить безуспешные попытки вырваться и по возможности спокойно его выслушать.

— Я должен сообщить Вам важную информацию, — подтвердив ее догадки, заговорил он строго и властно, как главнокомандующий, выступающий в штабе перед собранием генералитета. — Вы не можете возвратиться в столицу, потому что там за время Вашего отсутствия произошел дворцовый переворот. Власть в империи давно спущена на тормозах, точнее — прежний институт управления попросту изжил себя, сохранилась лишь видимость единого императорского господства, и среди высших чинов нашлись люди, пожелавшие прибрать власть к рукам. Возможно, Вы сочли мои действия по отношению к Вам насилием, но, я надеюсь, они будут мне прощены, когда Вы убедитесь, что они были обусловлены только желанием сохранить Вам жизнь и свободу.

— Это невозможно!.. — отрезала она, не уточняя, к чему именно относится это «невозможно» — к смещению ее с престола или к прощению грехов непочтительному инструктору.

— Почему же? — приподняв брови, поинтересовался он.

— В случае переворота за мной выслали бы погоню, и мой катер был бы уже взят под конвой! — снизошла до объяснения она, выведенная из себя его бессовестной ложью.

Он в ответ пожал плечами жестом терпеливого педагога, взявшегося объяснять очевидную истину нерадивому ученику.

— А ее и выслали. Только на предполагаемом месте пребывания императорского катера никакого катера не обнаружили. Посмотрите внимательнее на окружающий пейзаж.

Императрица невольно оглянулась на висящую по левую руку от нее за обзорным окном планету и несколько мгновений молча изучала ее рельеф. Потом медленно повернула голову к инструктору и выговорила с трудом:

— Это не Сатвард?..