Третья стихия

— Давай! Так их! Влепи им, ребята! — при этом он азартно подскакивал, потрясая кулаками, а потом и вовсе вскочил и принялся метать лошадиное «яблоки», подбирая их прямо с пола, в направлении «Шевроле-Корвета». Хуже всех пришлось, должно быть, кучеру на козлах дилижанса, но он находился снаружи, так что пассажиры изнутри его не видели, хотя могли догадаться о его панике, судя по бестолковому дерганью их допотопного ящика: когда в воздухе запахло грозой и навозом, а над дилижансом полетели «первые ласточки», возница поначалу, судя по всему, резко натянул вожжи, но испуганная лошадь заметалась; тогда он от большого ума попробовал развернуть карету прямо на «огневой полосе» — и это у него тем более не вышло. На обитателях дилижанса его бездарные маневры сказывались самым плачевным образом: мало того, что через помещение проносились транзитом в изобилии «райские яблочки» вперемешку со стеклотарой, пассажиров еще и кидало, как дрова, взад-вперед и из стороны в сторону по салону. Больше всех досталось, как водится, единственному в компании храбрецу: в условиях глобальной неустойчивости транспортного средства, усугубленной еще и ливневым перекрестным огнем, господин в беже нес колоссальные потери: костюмчик его, и до того не слишком-то свежий, принял совсем уже нетоварный вид, не говоря уже о руках, лице и прическе, больше всего подходящих теперь, пожалуй, для съемок триллера под названием «Восставшие из выгребной ямы». Сам храбрец в приступе боевого фанатизма абсолютно не заботился о своем имидже и упорно игнорировал обильные попадания в свою персону, до тех пор, пока пролетающая шальная стеклотара не стукнула его ребристым донышком точнехонько в левый висок. Последний и единственный герой несчастливого дилижанса рухнул подрубленным кедром на деревянный пол, и тут Всевышний снизошел наконец, хоть и с изрядным опозданием, к мольбам Михаила Летина: во-первых, в битве произошел решительный перелом, в связи с тем, что в белоснежном (в прошлом) «Шевроле-Корвете» кончились боеприпасы» Во-вторых, где-то снаружи возницу дилижанса вдруг настигло озарение, что ему надлежит делать: то ли его тоже стукнуло чем-то из пролетающего добра, но только с положительным зарядом, то ли лошадь сама приняла решение за своего пришибленного навозом, бутылками и экстремальной ситуацией коновода. Как бы там ни было, но дилижанс сразу после трагического падения в его недрах единственной боевой единицы рванулся вперед и покинул наконец территорию вооруженного конфликта — к сожалению, к тому времени уже благополучно завершившегося в пользу сильнейшего и более оснащенного противника. Посрамленный «Шевроле-Корвет», ставший теперь «белым в яблоко», понесся по дороге вдаль, фонтанируя выбрасываемым навозом вперемешку с отборными сквернословиями: его пассажиры, все без исключения, тоже могли похвастаться теперь оригинальной расцветкой «в неравномерное яблоко». Затихающему вдали хору ругательств вторило в дилижансе двойное эхо: проклинал абстрактные злые силы откуда-то сверху невидимый возница — очевидно, не рискуя задевать при этом празднующих неподалеку победу удалых ассенизаторов — и упражнялся в ненормативной лексике, выбираясь из-под лавки, охотник: не запачкаться в его положении о валяющийся повсеместно на полу навоз под силу было бы, пожалуй, только настоящему виртуозу. Остальные уцелевшие пассажиры — в их числе и Михаил Летин — осторожно поднимали головы и опасливо оглядывались. Убедившись, что дерьмометчики угомонились, а их противник позорно бежал с поля боя, потерпевшие окончательно разогнулись и принялись стряхивать с себя последствия боевых действий. Павший боец лежал в проходе среди отлетавшихся «боеприпасов» лицом вверх, не подавая признаков жизни.

Михаилу все-таки повезло: поскольку он ютился в самом углу, снарядами его практически не задело, только слегка присыпало рассеянными «пулями» (а еще говорят, что из дерьма плохая пуля). Наскоро отряхнувшись, он взглянул в окно на оставленного позади «жука». Непробиваемый «навозник» и его бравый экипаж вышли из сражения, похоже, без малейших потерь: троица победителей уже вновь разлеглась на своем апельсиновом пляже и как ни в чем не бывало раскидывала картишки. Михаила посетило нехорошее подозрение, очень похожее на истину: небрезгливые ребята нашли удачный способ поразвлечься, путешествуя верхом на «навознике» и задевая исподтишка проезжающие мимо расфуфыренные компании. А судя по всему, их и задевать-то особенно не приходилось — сами сломя голову нарывались на неприятности: разве ж проедешь спокойно мимо трех голых мужиков, загорающих практически на навозной куче? «Интересно, а девушки к ним тоже по дороге пристают? — подумал Михаил, вообще-то тоже по природе небрезгливый, глядя на компанию победителей с неожиданной завистью. — И если да, то на предмет чего?..»