Третья сторона медали

Если бы Сириуса спросили, что происходит между ним, и Люциусом Малфоем, он, наверняка, затруднился бы сказать. Просто секс? Возможно. Но почему тогда Блэка так тянет к этому надменному, холодному светловолосому аристократу? Почему Сириус теряет голову при одном только взгляде на то, как стройное, подтянутое тело Люциуса с белоснежной, изысканной как драгоценный атлас кожей, изгибается в его объятьях? Они с Малфоем никогда не говорили о будущем. И избегали обсуждать настоящее. Потому что ни будущего, ни настоящего у них не было. С тех пор, как Люциус избавился от Темной метки и начал перетягивать на свою сторону Пожирателей смерти, он постоянно находился в опасности. Тот-Кого-Нельзя-Называть объявил Малфоя предателем и своим личным врагом номер два (сразу после Мальчика-Который-Выжил). Каким бы психом не был Темный Лорд, но даже он понимал, насколько силен и влиятелен Люциус. И как он опасен в качестве противника. К сожалению, согласившись быть учителем и телохранителем Гарри, Сириус не мог принимать участия в войне, которую вел Люциус, так активно, как ему хотелось бы. А когда он переедет в Хогвартс и займет место учителя по ЗОТИ, придется забыть и об этом. И порвать отношения с Люциусом. Встречаться им будет негде. И некогда. И Блэка это расстраивало. Даже, пожалуй, чересчур расстраивало. Каждый раз, после очередной стычки с Пожирателями, Сириус с тоской думал, что это может быть их последним совместным сражением. Тем более что Малфой, набрав достаточное количество соратников, казалось, не слишком-то нуждается в помощи Блэка. Однако Сириус не был бы гриффиндорцем, если бы не подумал о том, как защитить своего бойфренда. Даже против его желания. Всего лишь один портключ, настроенный определенным образом, и… в момент, оказавшийся смертельно опасным, Малфоя просто выдернет с места боя. Прямо в замок Норфолков. И пусть потом он злится сколько угодно! Главное, что сам герцог не против подобного поворота. Дело оставалось за малым. Каким-то образом повесить этот портключ на Люциуса.

Идею портключа в виде татуировки подкинул Сириусу сам Норфолк. Однако поскольку Малфой (находясь в здравом уме) издеваться над своей прекрасной кожей точно не позволит, необходимо было отвлечь его внимание. И Блэк прекрасно знал, как это сделать. После очередного тяжелого рейда Сириус не позволил Малфою вернуться на базу, выделенную бывшим Пожирателям смерти Норфолком. Он утянул любовника в замок герцога, велев домовым эльфам приготовить ванную. Они оба были вымотаны, но Блэк собирался хорошенько позаботиться о Люциусе. А Малфой настолько устал, что практически не сопротивлялся. Вглядываясь в утомленное, осунувшееся, но все равно прекрасное лицо, Сириус испытывал непередаваемую нежность к мужчине, которого раздевал. Люциус опустился в горячую, ароматизированную воду и блаженно застонал. От этого тихого, горлового звука по спине Сириуса поползли мурашки, а возбуждение стало почти болезненным. Однако Блэк не хотел торопиться. Он готов был вечно любоваться на своего прекрасного любовника. Совершенные черты лица, идеальная фигура, нежная кожа, насмешливые глаза цвета расплавленного серебра, ироничная улыбка на тонких, четко очерченных губах, длинные платиновые волосы, рассыпавшиеся по плечам и плавающие по поверхности воды. Если бы Сириус был художником, он немедленно схватился бы за кисть, чтобы запечатлеть это уникальное творение.

- Ты хочешь потереть мне спинку? - промурлыкал Люциус.

- Очень хочу, - признался Блэк, выдавливая на мягкую губку гель, пахнущий мускатом и вереском.

Однако начал Сириус вовсе не со спины, а с ног. Сильными, но мягкими круговыми движениями он прошелся по каждому сантиметру восхитительной кожи, смывая следы боя и массируя мышцы. Почувствовав губку на внутренней стороне бедра и невесомый поцелуй Сириуса в ступню, Люциус невольно охнул и выгнулся навстречу опытным, ласковым рукам. Однако у Блэка были другие планы. Он принялся сначала за руки, а потом и за плечи Малфоя, разминая их и нежно лаская. Когда Сириус дошел до груди, Люциус немного поднялся, чтобы любовнику было удобнее. Мягкая губка скользнула по соскам, по ребрам и переместилась на спину, уделяя внимание лопаткам. От этих нежных, чувственных прикосновений, Малфой просто таял. И, поймав ладонями лицо Сириуса, мягко коснулся своими губами его губ. Поцелуй получился невесомый, но такой чувственный, что любовники застонали.

- Пойдем в постель, - прошептал Люциус, слегка прикусывая ухо любовника. Сириус кивнул и первым вылез из ванной, подав Малфою руку.