Третья сторона медали

Утром во вторник Гарри с нетерпением ждал почты. Насколько он знал, «Правдобор» выходил именно в этот день недели. И отец Луны его не разочаровал. Свежий номер журнала плюхнулся перед Золотым Мальчиком прямо на завтраке. Гарри сорвал коричневую упаковку, достал свёрнутый плотной трубочкой номер «Правдобора» и, развернув, увидел на обложке собственное улыбающееся лицо. По фотографии шла надпись большими красными буквами: ГАРРИ ПОТТЕР ЗАГОВОРИЛ! ПРАВДА О ТОМ-КТО-НЕ-ДОЛЖЕН-БЫТЬ-ПОМЯНУТ.* Однако не успел гриффиндорец открыть журнал, как к нему начали подлетать все новые и новые совы.

- Думаю, не ошибусь, если предположу, что это - письма от читателей! - сказала Гермиона. - Ты разрешишь нам с Роном помочь тебе разобрать почту? - Гарри кивнул, и его друзья начали вскрывать конверт за конвертом, комментируя прочитанное. Надо сказать, что количество магов, поверивших Золотому Мальчику, намного превышало количество усомнившихся. А те, кто продолжал считать его психом, и вовсе остались в ничтожном меньшинстве. Последней прилетела сова Малфоя. И Гарри, отцепив послание, нетерпеливо его прочитал. «Я тобой горжусь. Д.М.» Гриффиндорец улыбнулся и послал Драко воздушный поцелуй.

- Что здесь происходит? Откуда у вас столько писем, мистер Поттер? - ровным голосом спросила неожиданно подошедшая Амбридж.*

- Это письма от людей, которые прочли моё интервью, - объяснил Гарри. - О том, что случилось в прошлом июне. - Он бросил ей журнал. Амбридж поймала его, поглядела на обложку, и её бледное, одутловатое лицо пошло безобразными фиолетовыми пятнами.*

- Я ведь учила вас, что лгать нельзя. Видимо, мои уроки до вас не дошли. Минус пятьдесят баллов с гриффиндора и неделя наказаний.*

- Не расстраивайся, Гарри, ты поступил правильно! - решительно заявил Невилл. - Люди должны знать, что им угрожает!

- Гарри, можно я тебя сфотографирую? - нетерпеливо спросил Колин Криви. - У людей должно быть как можно больше фотографий их героя!

- Я не герой! - нахмурился гриффиндорец. - Я сделал то, что НУЖНО было сделать. Любой на моем месте поступил бы так же. - Колин разочарованно вздохнул.

- Поттер, ты придурок, Темный Лорд непременно с тобой разделается! - прошипел Теодор Нотт, подойдя к гриффиндорскому столу.

- Я разделаюсь с ним скорее, - спокойно возразил Гарри. - Он не смог победить меня даже тогда, когда я был младенцем! А теперь я могу себя защитить. И своих друзей тоже. Так что берегись вставать мне поперек дороги, Нотт!

Нотт злобно зыркнул, но связываться не решился. Глаза Поттера горели таким огнем, что Теодор впервые подумал, что Темный Лорд может и проиграть.

Глава 30.

ВНИМАНИЕ! В главе использованы прямые заимствования из книг Роулинг, отмеченные * .

Люциус Малфой устало опустился в кресло и потер виски. Он чувствовал себя выжатым, как лимон. Противостояние Пожирателям смерти отнимало у него множество сил. А ведь ему приходилось и переманивать на свою сторону все новых и новых магов, и влиять на министерство. Конечно, герцог Норфолк оказывал ему огромную помощь, но Люциус все равно чувствовал себя обессиленным. И даже несколько завидовал Блэку, неуемная энергия которого, казалось, не кончится никогда. Несмотря на то, что их разница в возрасте составляла всего 5 лет, Люциус чувствовал себя безнадежно старым рядом с этим активным, полным жизни мужчиной. А ведь за плечами Блэка было 12 лет Азкабана и почти год, проведенный в бегах! Однако на Сириуса, похоже, это не оказало никакого влияния. Точно так же, как не оказало на него влияния и воспитание в доме Блэков. По идее, Сириус должен был стать таким же, как Люциус - надменным, хладнокровным, бесстрастным. Однако Блэк наплевал на традиции рода. Впрочем, может быть, немалое влияние на формирование его характера оказал гриффиндорский факультет? Поэтому Сириус и получился таким - слишком отважным, чересчур авантюрным, непоседливым и до неправдоподобия романтичным?

Когда Блэк впервые сказал Люциусу, что готовит для него ОСОБЫЙ дар, Малфой только пожал плечами на такую гриффиндорскую самоуверенность. Во-первых, сделать подобный подарок было не так просто. А во-вторых, еще не факт, что Люциус этот дар примет (это означало бы, что он готов принять чувства Сириуса, а Малфой вовсе не считал, что он к этому готов). Однако Блэк и на сей раз сделал все по-своему. Он преподнес ТАКОЙ подарок, отказаться от которого было немыслимо. Подарок, который, впервые за последние две сотни лет, был не только принят Малфой-мэнором, но и внесен им в официальные хроники рода. Люциус чувствовал себя обязанным отдариться чем-то достойным и теперь, похоже, у него был такой шанс. Вот только как сказать об этом Блэку, Малфой понятия не имел.