Третья стража

Глеб сидел, разглядывая лагерь. Наступила ночь, в небе повисли две луны, костры один за другим гасли, стан постепенно затихал. Тысячи палаток темнели в степи, будто огромная стая птиц, присевших отдохнуть перед трудным дневным перелетом. Как обычно, лагерь был окружен возами на огромных колесах, и на этой стене стояла ночная стража с факелами и арбалетами; еще с полсотни всадников, разбившись на группы, патрулировали местность. Глеб слышал перекличку часовых, позванивание цепей, которыми были связаны повозки, шипение угасавших костров и плеск воды в ближнем ручейке. Этот вечер выдался спокойным – никто, кроме целителей, его не потревожил. Возможно, так велели травник и Легкая Рука – их слово в племени считалось таким же веским, как приказания вождей. Он подумал, что у керов есть старейшины, есть походные и военные предводители, есть лекари, следопыты, знатоки лошадей, кузнецы и другие умельцы, а вот шаманы и колдуны, по счастью, отсутствуют. Свободный народ! Свободный от суеверий, ибо никто не грозил ему гневом духов или богов.

С этой мыслью он залез в палатку. Тори уже зажгла масляный светильник и сидела, почти нагая, на кожаной подушке. Повязка перехватывала ее тело под грудью. Глеб осторожно снял тряпичные бинты, осмотрел и ощупал пальцами небольшой шрамик, потом надавил сильнее.

– Не больно? Нет ощущения, что внутри колет?

– Нет.

Тори смотрела на него, и в ее глазах отражался маленький огонек светильника. Или они сияли собственным светом?.. Глебу хотелось сказать, что она прекрасна – драгоценный дар, посланный судьбой или неведомыми существами, забросившими его в этот мир.

Но произнес он совсем другое:

– Повязка больше не нужна. Рана зарубцевалась.

Он отодвинулся на свою половину. В одной палатке они спали, но не вместе, так что сомнения травника выглядели вполне обоснованными. При таком раскладе нечего проверять, хоть сейчас, хоть через девять месяцев.

Но Тори не улеглась как обычно, а продолжала сидеть, поджав стройные ноги и не спуская с Глеба глаз. Ее бедра прикрывала короткая юбочка, плечи и грудь были обнажены – керы, дети природы, наготы не стеснялись. В теплом климате одежда служила скорее для украшения, чем для защиты от дождей и ветров. Другое дело, воинский доспех из прочной кожи с металлическими накладками – к нему полагались шлем, сапоги, наколенники и широкий пояс.

– Что? – спросил Глеб.

– Сядь поближе.

– Опасаюсь, милая. Ты ведь обещала всадить в меня стрелу.

– В шатре не держат арбалет. Сядь рядом.

Глеб придвинулся к девушке. Память подсказала: вот так же сидел он рядом с Мариной, смотрел в чудные ее глаза, вдыхал ее запах, любовался локоном, упавшим на плечо… Где это было, когда?.. В другом мире, в другой жизни…

Он коснулся плеча Тори, погладил завиток волос.

– Я – твой мужчина? Это в самом деле так?

– Мой наполовину, – прошептала она, и Глеб внезапно понял, что на ее глазах блестят слезы.

– Почему?

– Ты говорил, что я похожа на ту, что умерла на Земле…

– Голос Тори был глухим и тихим. – Говорил, что у меня такие же глаза и волосы… Говорил… И я знаю, знаю – ты смотришь на меня, а видишь ее! Ищешь ту, кого уже нет! – Она с силой стиснула руку Глеба. – Но я – не она! Я – Тер Сетори Нио Камна! Совсем другая женщина!

– Не надо ревновать к мертвым, – мягко вымолвил Глеб.

– Ты не понимаешь… – Шепот Тори на миг прервался. – Я почтительно склоняю голову перед нею… Она дарила тебя любовью, заботилась о тебе, она могла стать матерью твоих детей… Она мне как сестра, как дорогой и близкий родич… Я не говорю – забудь ее, Дон, не вспоминай! Я хочу другого – люби меня, а не отражение минувших дней!

Глеб обнял ее, прижался щекой к ее щеке, его губы скользнули по шее девушки, нашли ямку над ключицей. Он чувствовал, как напряглись и мгновенно расслабились ее плечи. Кожа Тори была такая нежная, такая бархатистая, и так сладко пахла! Иллюзия, подумал он, иллюзия… Она могла натянуть арбалет и бросить копье на пятьдесят шагов. Мышцы под нежной кожей были крепкими как сталь.

Его губы проложили дорогу к маленькой крепкой груди, Тори вздрогнула и откинула темноволосую головку. Дыхание девушки стало глубоким, прерывистым.

– Кого ты целуешь?.. – простонала она. – Что за ночь к тебе пришла, Дон?.. Моя? Или ее?..

– Твоя, только твоя, – шепнул Глеб. – Ночь Той, Что Ловит Облака Руками… Ты сомневаешься, счастье мое? Не надо, не надо… Прошлое осталось на Земле. Может быть, мы еще вернемся туда, ты и я, но это будет совсем другая жизнь. Связующий и степная всадница… Ничего похожего на то, что было…

Тори потянулась к светильнику, и огонек погас.