Третья тропа

Сергей Лагутин вместе с Шурупом и его четверкой заканчивал в своей палатке внутреннюю проводку для электричества. Он вышел на голос сержанта и, увидев Забудкина, поморщился.

– Вернулся?

– Поправился! – вместо Забудкина ответил Кульбеда.- Доложите, товарищ командир, в штабе, что Иннокентий Забудкин прибыл к нам и останется в нашем распоряжении.

– А там не знают, что ли?-недовольно спросил Сергей.

– Так положено!-с нажимом произнес Кульбеда.

И Сергей пошел к штабу, а сержант подвел Забудкина к палатке Богдана. Мальчишки уже расставили нехитрую мебель и заправляли койки. Фимка с Димкой и здесь проявили себя – брезентовой занавеской разделили палатку на две половины: спальную и гостиную.

– Неплохо! – одобрил планировку Кульбеда. – А я вам еще одного привел. Примете?

Все слышали разговор сержанта с Сергеем Лагутиным и знали, кого к ним подселяют. Вовка, Фимка и Димка не возражали, но хозяином здесь был Богдан, а он почему-то молчал. В нем будто кончился запас энергии, точно установка палатки отняла у него все силы. Но это была не усталость. Он тоже видел милиционеров и связал их появление в штабе со вчерашней проделкой. Богдан понимал, что ничего страшного для комиссара и капитана Дробового произойти не может. Но они постараются узнать, кто повесил их фотографии на милицейскую доску. И Богдан, которого так тепло и торжественно поздравили с днем рождения, окажется подлецом. К нему – с добром, а он? . .

– Ну так как, примете поселенца?-вновь спросил Кульбеда, обращаясь теперь прямо к Богдану, и добавил: – Мы не просто так – мы тоже поработаем. . . Вчера в дождь вода по земле во многие палатки набежала. Мы с Иннокентием ровик вокруг палатки пророем… Годится такой вклад в общее дело?

В другое время Богдан не упустил бы случая позабавиться над Забудкиным, а сейчас он с отсутствующим видом кивнул головой и даже не взглянул на него.

Минут через десять Сергей Лагутин вернулся из штаба.

– Самовариков! На выход!

Вовка о вчерашнем и не вспомнил. Он весело выкатился из палатки.

– Забрать фотоаппарат и все, что наснимал! – приказал Сергей. – И быстро в штаб!

– Есть! – с готовностью ответил Вовка и вернулся в палатку за аппаратом.

– Чему радуешься, дурак!-тихо прошипел Богдан.- Думаешь, зачем тебя вызывают?

– Ясно – зачем! – Вовка вытащил из-под подушки фотоаппарат.- Раз с ним – значит, снимать.

– Шкуру с тебя снимать будут! – прошептал Богдан. – Чулком! Без шва!

– За что?

– За вчерашнее! . . Забыл?

У Вовки ослабли ноги. Он сел на койку. Фимка и Димка подошли поближе. Их это тоже касалось.

– Может, не за тем зовут? – произнес Фимка.

– А милиционеры зачем?-добил мальчишек Богдан.- Сам видел! И не одного! Их несколько приезжало!

Стало слышно, как за палаткой звякали лопаты, – Забудкин и сержант копали ровик для дождевой воды. Редко, но мощно бухал поблизости молот – это Гришка Распутя приколачивал доску с рукомойниками к столбам.

– Самовариков! – раздался сердитый голос Сергея Лагутина. – Быстрей надо, когда зовут!

– Иду!-пискнул Вовка и встал.

– Подожди! – Богдан силой усадил его на койку, нагнулся над ним, вцепился в плечи и встряхнул его. – Будь человеком! – Ни угрозы, ни приказа не было в его голосе. – Век помнить буду! Выручу в другой раз! Из самого страшного дела выручу – на себя возьму! – Это была даже не просьба, а мольба. И не страх, а что-то более сильное заставило его умолять Вовку. – Не могу я сегодня гадом выглядеть!.. Скажи, что ты сам повесил карточки! Скажи – не пожалеешь!.. Мне сегодня нельзя свиньей быть!

Смущенный потоком этих слов, Вовка замахал руками.

– Перестань! Хватит! . . Я и так не скажу!

Богдан выпустил его и отошел, бледный, как тогда, в столовой. Произнес, точно страшную клятву:

– Ну, если скажешь – конец! Крест положу на всех!..

ВОВКИНА ВИНА

К штабу Вовка не катился на своих кривых ногах, а тащился улиткой. Но как ни тащись – штаб не за горами. Он неумолимо приближался, и вот уже надо открывать дверь и входить в коридор. Там Вовка постоял в полутьме с минуту и с великим трудом заставил себя заглянуть в комнату.

– Можно? – спросил он, просунув в щель только нос.

– Входи, Самовариков, – разрешил подполковник Клекотов. – Садись.

В комнате было два стола: маленький – для начальника лагеря и большой, за которым работали комиссар и капитан Дробовой. Они и сейчас сидели за ним. Уловив какой-то не совсем понятный, но по крайней мере не злой огонек в глазах Клима, Вовка не пошел к столу подполковника, а сел у большого стола – поближе к комиссару.

Клекотов заметил этот маневр и одобрительно подумал, что Клим пользуется у ребят доверием.

– Показывай свою работу, – сказал подполковник и встал, подошел к стулу, на краешке которого сидел Вовка.

Мальчишка вытащил из-за рубашки фотографии. Они были немного помяты после вчерашнего путешествия, но это не мешало видеть в них главное: умение отобрать интересные моменты

из лагерной жизни и передать не только их смысл, но и внутренний настрой попавших в кадр мальчишек.