Третья тропа

– Недавно твои ребята преподнесли мне подарок, – продолжал Клекотов, – мой собственный портрет в маршальских погонах. Но мне до них, думаю, не дорасти, а вот тебе они могут пригодиться, если захочешь стать военным. Уступаю их тебе! . . А теперь разреши поздравить с днем твоего рождения и передать две телеграммы – от папы с мамой и от комитета комсомола школы.

Подполковник вручил имениннику обе телеграммы и взял со стола кожаную папку.

– А это – поздравительный адрес от нашего штаба. Мы отмечаем в нем твою доброту, чуткость, самоотверженность в опасную минуту, уменье жить в коллективе, никого не обижая, и дружески относиться ко всем. – Клекотов повернулся к третьему взводу. – Как, ребята, правильно мы отметили? Хороший у вас командир?

Мальчишки одобрительно загомонили. Клекотов взглянул на кухонную дверь: пора уже вносить праздничный торт, но поварихи что-то замешкались.

В раздаточном окне показалось растерянное лицо Наты. Она чуть не плакала. Пришлось подполковнику нарушить ритуал и подойти к окошку.

– Беда! – прошептала Ната.-Торт пропал!

– Как пропал?

– С подносом! – Ната еле шевелила губами. – Мы его – в холодильник, а он взял и… пропал!

– Приготовьте к обеду новый! – не растерялся Клекотов.

- А сейчас несите все остальное! – Он вернулся к Славке, заставив себя улыбаться. – Наши повара сегодня изменили распорядок – торт будет к обеду… Ты не возражаешь?

– Что вы! – бодро воскликнул Славка, тщательно упрятав огорчение, но оно быстро растаяло: сама старшая повариха плыла к нему с подносом, щедро уставленным всем, чем была богата кладовка и что могло понравиться любому мальчишке.

Третий взвод, а за ним и все в столовой громко захлопали в ладоши, а подполковник, заметив у штабной избы желтый бок милицейской машины, направился туда, озабоченно насупив брови.

В штабе никого не было, и лейтенант в милицейской форме поджидал работников лагеря. Клекотов узнал его – этот лейтенант приезжал тогда со старухой. Козырнув подполковнику, он приоткрыл дверцу машины.

– Посмотрите, пожалуйста, не ваш ли? . . На причале перехватили. Вашим ведь не разрешено отлучаться.

На заднем сиденье Клекотов увидел Гришку Распутю. На коленях у него лежал пакет из газеты. Сверху бумага была скручена в жгут, чтобы не разворачивалась. Склонив голову чуть не до самого пакета, Гришка не шевелился.

– На-аш! – вздохнул Клекотов.

Он протянул руку и расправил бумажный жгут. Газета развернулась – в пакете был торт вместе с подносом.

– Ну -ка, подвинься!

Клекотов ладонью нажал на Гришкино плечо, чтобы сесть рядом.

– Он дерется! – предупредил лейтенант, но Клекотов уже втиснулся в машину.

Они сидели плечом к плечу и молчали. Клекотов пытался представить, что же произошло, почему это случилось, зачем Гришка украл торт и убежал с ним из лагеря? Чтобы съесть одному? Но торт был не тронут, да и незачем убегать далеко, чтобы съесть его.

– Я ничего не понимаю!-скорее устало, чем раздраженно или сердито сказал Клекотов. – Объясни.

Гришка не отвечал.

– Ты, наверно, хотел отомстить за что-нибудь имениннику? Хотел обидеть его? – подсказал Клекотов. – Ты знал, для кого этот торт?

– А его каждый год обижают! – открыл Гришка рот и после этого забросал подполковника короткими невнятными фразами, глядя на злополучный торт.-Ему нет праздника!.. Хоть бы кто! . . Конфетку хоть бы! . . Сосульку на палочке! . .

Гришка сжал кулак, поднял его над спинкой переднего сиденья. Водитель заметил это через зеркало и быстро наклонился к баранке. Но Гришка не собирался ударить шофера. Он и по спинке не ударил, а вдавил в нее кулак, поднял на подполковника выпученные глаза и снова спросил так, словно обвинял в чем-то начальника лагеря:

– За что? . . Он не хуже других! . .

Клекотов оторвал Гришкин кулак от спинки, заставил разжать пальцы.

– Ты о ком?

– О Котьке моем.

– Что за Котька?

– Брат мой. .. Четыре ему сегодня.

Клекотов глубоко и искренне огорчился.

– Сказки рассказываешь!-Он придвинулся к дверце, собираясь выйти из машины. – Я же знаю: ты один у тетки живешь!

Распутя схватил начальника лагеря за рукав.

– Она его не взяла… Котька в интернате – в Сафоновке!

Не вышел подполковник из машины. Он вдруг поверил в

существование Гришкиного брата и с досадой подумал, как все-таки мало знает он о мальчишках. Ему было известно, что Гришка воспитывается у тетки, но почему, где его родители, есть ли братья или сестры? Все это следовало бы знать. Тогда, вероятно, удалось бы предотвратить и глупое воровство, и неожиданный побег.

Укорять себя легко, но что-то надо было делать, на что-то решиться. Созвать Совет и сбрить волосы с этой головы с длинным унылым лицом и выпуклыми, чего-то ждущими, о чем-то просящими глазами?

Клекотов уже видел это выражение в Гришкиных глазах, когда таскал с ним утром носилки. Тогда подполковник неправильно истолковал взгляды Распути. Зато теперь он правильно понял, чего ждет от него мальчишка.

– Торт – для Котьки?

– Ну! – с надеждой ответил Гришка, вложив в свое «ну!» и подтверждение, что торт для брата, и невысказанную мольбу – понять, простить и помочь.

– Сиди! – приказал Клекотов и вышел из машины.