Третья Твердь

Заставить рыдать под руками дырявую лиру.

Здесь пахнет проклятой, родимой сырою землею,

И черные тени ложатся на мятые лица.

И я здесь, конечно, постыдные строки не смою

Ни кровью, ни водкой. И жизнь бесконечно продлится.

Так тянется жизнь, что уже и начала не видно,

А все середина, все стены глухие подвала.

Скажи мне, дружище, тебе не бывает обидно

За то, что надежда на Господа Бога пропала?

Четыре ступени и дверь с поржавевшей пружиной, —

Рвани на себя и наверное выйдешь наружу

Мальчишкой, поэтом, а, может быть, просто мужчиной,

Которому нужно пройти эту смерть, эту стужу.

Которому нужно вернуться. Четыре ступени.

И дверь салютует, и руки, и губы навстречу.

И ночь начинается. Чайник осип от волненья.

Зачеркнуты строки. Но время и это залечит.

ПЕСНЯ СТРАННИКА

Господь, помоги не узнать это низкое небо,

Коснись эбонитовой палочкой дряхлого сердца,

Когда у людей попрошу я ночлега и хлеба

С дырявой душой и с усталым лицом иноверца.

Столетья сомкнулись в единственной точке пространства,

И снова придется припомнить все старые рифмы.

В земле бы сырой полежать, отдохнуть бы от странствий,

А дома иные допишут легенды и мифы.

Я помню, как степи растили деревья и травы,

Я знаю, что море и лес разговором похожи,

Мне скажут: "Горбатого только могила исправит",

Но в песне ни строчки могила исправить не сможет.

Мы долго пребудем на хрупкой красивой планете,

Как поздние гости за чаем на маленькой кухне,

Покуда врывается в окна отравленный ветер,

Покуда последняя пуля в стволе не протухнет.

Хватало и хлеба, и слова на всех понемногу,

И каждый себе выбирал по плечу и по вкусу

Дорогу и женщину, друга, работу и Бога,

И кто-то был храбр, а кто-то отпраздновал труса.

Костлявая спутница жизни в наряде невесты

Подаст на пиру мне цикуту в серебряной чаше.

Я встану со стула, я крикну старухе: "На место!"

И выпью за наших. И медленно выпью за наших.

…И взошла звезда над полем боя —

…И взошла звезда над полем боя —

Вестница победы и позора.

Мертвый Бог пустым стеклянным взором

Упирался в землю под собою.

И оттуда, выдирая корни

Из крови, из праха, из железа,

Дерево испуганное лезло,

Бормоча напрасные укоры.

А звезда все выше поднималась,

До зенита добралась устало…

Больше звезд на небе не осталось,

Лишь она светила в полнакала.

В пол былой неудержимой мощи.

Освещала время листопада,

И тускнели на груди награды

Мертвеца в дотла сожженной роще.

…И бродила Смерть среди убитых,

Кутаясь в просторный белый саван.

И ходила Мать среди убитых

И тащила за собою сани.

Если ненароком тело сына

Попадется на пути бредовом…

Так они и встретились в пустыне,

Словно горе горькое с бедою.

И глядели трудно друг на друга,

Будто сестры, что от века в ссоре…

Рядом выла молодая вьюга

На торчащей из земли рессоре.

Солнцу удалось бы отогреть их,

Но звезда в край неба уползала.

– Не нашла? – спросила Мать у Смерти.

– Не нашла, – как эхо Смерть сказала.

21-е ИЮНЯ 1941-го ГОДА

Что ты топчешься, беда, вокруг да около,

Как немытая старуха – скиталица.

В синем небе потихоньку тает облако,

День субботний нескончаемо тянется.

Тишина, покой, гостям угощение,

Нинка замуж собралась, Вовка – в летное.

Завтра будет у страны воскресение —

Закричит земля, как девка под плетками.

Восемнадцать лет исполнится заново,

Деньги, слава впереди – дело случая.

Разгорается на западе зарево,

Обрывается моя доля лучшая.

Смерть бойца страшит, как ложь во спасение,

А в живых остался – память не вынести.

Завтра будет у страны воскресение —

Час для веры, для надежды, для истины.

Кто народу враг известно лишь Сталину.

Перед боем, перед смертью все равные.

Наплевать, что от Европы отстали мы, —

Закидаем гадов шапками рваными.

Пуля воздух рассекает рассеяно —

Все равно в кого попасть. Дура, знаемо.

Завтра будет у страны воскресение, —

Командиры впереди и под знаменем.

Сколько крови из артерий повытечет,

Сколько песен понапишется к праздникам!

Будто вытащили перья повытчики,

Злое дело сочинили и дразнятся.

Окружение, разлука осенняя,

А покуда – летний ужин по-скромному…

Завтра будет у страны воскресение, —

Рявкнет радио: "Вставай, страна огромная!"

Помнишь, девочка, закаты над речкою?

Помнишь, мальчик, "Рио-Риту" под липами?

Ох, отведает война человечинки —

Много мы холмов могильных насыпали.

После гибели дождусь вознесения,

Прямо к Богу обращусь – дело личное.

Завтра будет у страны воскресение.

По приметам всем погода – отличная.

Покатила по дорогам война

Покатила по дорогам война

На кривых колесах, вечно пьяна.

Не жалела, наливала сполна

Горя в души, в кружки водки-вина.

А попутчики все страшные с ней,

Ни один не любит добрых людей —

Голод, холод да лихая беда —

Голый череп, помелом борода.

Испугался, разбежался народ.

Не укроешься, так сразу убьет,

Не поклонишься, так пуля найдет,

А поклонишься, авось, пронесет.

Все катила и катила война,

Белый свет застила дымом она.

Выводила мать последних коней,

Отпускала на войну сыновей.

– Поезжайте по дороге прямой

К перекрестку под высокой сосной,

За спиною две березы и клен —

Крест отца и материнский поклон.

Ни один не возвратился домой.

Ни здоровый, ни больной, ни живой.