Третья волна

Впрочем, еще неизвестно, кому на самом деле-то посчастливилось. Кениц, не смотря на справедливо аргументированные слова отца, не считал себя счастливчиком. Он хотел бы остаться на Терсе вместе со своим народом. Остаться и умереть здесь, на родине всех своих предков. Но возражать отцу он не мог. Потому, вскоре осознав всю полноту ответственности, которая ложилась на его плечи, Кениц смирился с тяжкой участью навсегда покинуть Терсу, навсегда оставить привычную, пусть и трудную жизнь, с тем, чтобы дать начало новой жизни во славу человечества, разума, души и Триады.

Они получили свои КИПы — комплекты индивидуального пользования, довольно быстро. Пришлось отстоять небольшую очередь из других «особо важных персон», прибывших из разных уголков планеты, и вот плечо Кеница уже слегка оттягивал неожиданно легкий, но притом довольно большой рюкзак из непромокаемой сверхпрочной ткани черного цвета. Точно такой же рюкзак нацепила себе на узкие плечи и принцесса, хотя сержант порывался помочь ей донести ношу до концентрационных пунктов.

Сержант посоветовал Кеницу убрать оружие, хотя бы пистолет, с глаз солдат базы. Те при виде вооруженного незнакомца, пусть и из правящей элиты, начинали заметно нервничать. Кениц последовал совету и упрятал пистолет в рюкзак. Меч, к сожалению, туда не влез, потому жрец оставил его на спине.

В концентрационных пунктах — огромных залах с высокими потолками и слабым освещением — было многолюдно и шумно. Возникла ассоциация с железнодорожным вокзалом Танта-Арстага, на котором Кениц как-то бывал. Отовсюду раздавались крики и возгласы «зазывал» — ответственных за сбор лиц. В первом же зале сержант приказал своим солдатам разделиться, сам повел принцессу Найс куда-то в толпу, а Кениц направился в противоположную сторону, в соседний зал.

Там скопились люди его народа. Частью возбужденные, частью поникшие, они были похожи в одном: на лицах всех граждан нового города-государства Цеалинта, основанного на побережье Великого океана, царило какое-то трагически-пугливое выражение.

Но при виде жреца, сына шламана, люди приободрились. Они в глубоком уважении склоняли головы и прикладывали к сердцам раскрытые ладони. Кениц раскланивался в ответ направо и налево, углублялся в толпу граждан Цеалинта и одновременно с тем все больше и больше, все яснее осознавал уровень новой ответственности. Наверное, даже став шламаном всего своего народа, верховным жрецом культа Триады, Кениц не чувствовал бы столько ответственности перед людьми, сколько взвалила на него судьба в связи с переселением.

Солдаты сопровождения все еще были рядом.

— Когда начнется погрузка людей? — спросил Кениц у одного из них.

— Погрузка уже началась, ин-шламан. Ваши люди будут направлены к шлюзам примерно через час.

Еще час. А потом — прощай навеки, многострадальная, родная Терса.

Кениц вдруг ощутил очередной острый приступ страха перед кораблями, перед космосом, перед перелетом. Перед всем этим проклятым переселением. Он не вдавался в подробности конструкции кораблей, в подробности перелета, и все что знал — это наивысочайшую вероятность благополучной посадки на Калисе. Но все-таки страх был почти неконтролируемым. Кениц поставил рюкзак на пол и стал нервно теребить его лямки.

Из толпы выплыло смущенное лицо Сепелы — сына одного из жрецов Цеалинта, отличного молодого ученого. Он сразу узнал Кеница и поспешил к нему.

— Здравствуй, брат.

Они были в хороших отношениях и позволяли в разговоре друг с другом исключать все правила корректного обращения, принятого в высших сословиях.

— Здравствуй, Сепела, — хрипло ответил Кениц.

— Ты бледен, — заметил Сепела. — Тебе нехорошо?

— Все нормально, спасибо. — Кениц махнул рукой. — Просто… такое дело…

— Да-а, — протянул задумчиво Сепела, глянув на высокий темный потолок. — Кто бы мог подумать, что Империя все это время строила корабли. — Он подошел вплотную к жрецу и положил свои руки ему на плечи. — Все будет нормально, брат. Не отчаивайся, нас ждут великие дела!

Кениц не сомневался, что дела их ждут действительно великие. Но не так-то легко побороть в себе отчаяние и страх, когда ты вот-вот прыгнешь в роковую неизвестность.

— Ты побеспокоился о людях? Все собрались должным образом? — Кениц потряс перед собой рюкзаком КИПа.

— Все готовы, — кивнул Сепела. — Я лично проверил собранность каждого из наших.

— Хорошо…

С ходом времени людские голоса становились тише. Чем ближе подступало время начала погрузки, тем смущеннее и растеряннее выглядели люди, тем сдержаннее была их речь.

— Нас погрузят в «Осирис», — напомнил Сепела. — Надо же ведь как, да? Император Ануэр назвал один из кораблей именем бога Триады.