Третья жара (СИ)

Отчаянно краснея, Армин убрал руку от лица и взглянул на Эрвин, которая как раз откупоривала бутылочку. Потом подняла выше, наклонила — и душистое масло тонкой струйкой пролилось на живот Армина, на его торчащий вверх член, поджавшиеся от возбуждения яички и подрагивающие бёдра. Закрыв и отставив бутылочку в сторону, Эрвин провела рукой по животу Армина, по бёдрам, размазывая масло по коже... и наконец обхватила своими длинными пальцами его член. Армин безотчётно вскинулся, толкаясь в её кулак, но Эрвин лишь немного подразнила его и убрала руку с члена, легко коснувшись пальцами маленького плотно сомкнутого отверстия между ягодиц.

— Пожалуйста, не надо... — Армин услышал свой голос словно со стороны, а лицо обдало удушливым жаром, будто он наклонился над котлом с кипящей похлёбкой. Теперь у него горели не только щёки, но и уши, и шея, и, кажется, даже плечи. — Зачем вам это?

— Тебя так сладко мучить, — усмехнулась Эрвин. — Тем более что ты и сам получаешь от этого удовольствие, верно? — сейчас её голос больше всего напоминал густые подслащенные сливки, которые в прошлый раз они слизывали друг с друга. — Краснеешь от стыда, но при этом лишь сильнее возбуждаешься, правда? — палец Эрвин нежно, но настойчиво щекотал сжавшийся анус, и Армин не знал, чего он хочет больше — увильнуть в сторону, и прикрыть зад, чтобы больше не трогали, или подставиться сильнее.

Он мог в любой момент потребовать прекратить — не теми жалобными мольбами, а условной фразой. Два слова — и всё закончится. При желании Армина — даже насовсем. Но он прекрасно понимал, что без этого эмоционального напряжения и жгучего стыда за то, что позволяет делать с собой разные извращённые вещи, испытываемое удовольствие не было бы настолько ярким. И Армин знал, что будет приходить к Эрвин раз за разом, позволять ей делать всё, что захочется, становиться её послушной развратной игрушкой... наверное, любители дурманной травы точно так же не могли отказаться от своего пагубного пристрастия.

Эрвин чуть надавила, вставила палец на одну фалангу, внимательно наблюдая за реакцией Армина, а тот засопел и вцепился в собственные ноги под коленками, сдирая ногтями кожу. Ощущать, как ему в зад вторгается нечто инородное, пусть даже всего один палец, было странно. А Эрвин гладила его изнутри, щекотала чувствительные стеночки, постепенно вставляя палец всё глубже. Похоже, ей очень нравилось видеть Армина таким — беспомощным и смущённым, получающим удовольствие словно против воли. Он ёрзал на смятых простынях, будучи не в силах лежать спокойно, и не сразу поймал себя на том, что пытается насадиться на терзающий — ласкающий? — изнутри палец. Эрвин, заметив это, тихонько хмыкнула и решила, что пора второй добавить.

Армин слабо охнул, прикусил нижнюю губу и невольно сжался, почувствовав, как в его зад втиснулись уже два пальца. Двигаясь внутри — и особенно раздвигаясь на манер ножниц, — они причиняли почти болезненный дискомфорт, но возбуждение от этого слабее не становилось. Наоборот оно лишь стало сильнее, вспыхнув в паху и заставляя выгнуться, подставляясь — когда Эрвин слегка согнула пальцы, задев ими что-то внутри.

— Ещё!..

В первое мгновение Армин даже не понял, что это просит он сам — так горячо и в то же время жалобно. Но та грань, за которой он действительно мог бы пожелать остановиться, была давно уже пройдена, и потому он лишь шире развёл ноги, хотя казалось, что шире некуда, и уже более уверенно и требовательно выдохнул:

— Ещё!

— Какой распутный мальчик, — голос Эрвин звучал мягко и вкрадчиво. Армину казалось, что именно в те моменты, когда она говорит подобным тоном, её стоит остерегаться сильнее всего. — Значит, тебе мало? Ну что же, сам попросил, — она дотянулась за бутылочкой, чтобы добавить ещё масла, а потом Армин почувствовал, как ему в зад вторгается уже третий палец. Это было чуть больнее, Армин шумно и часто задышал, пытаясь расслабиться.

— Слишком? — наигранно-участливо поинтересовалась Эрвин, резче и глубже вставляя в него пальцы. Армин жалобно захныкал, но, вглядевшись в её лицо, на котором явственно читалось возбуждение и садистское удовольствие, даже немного отвлекся от болезненных ощущений в собственной заднице.

— Я же говорил, самая красивая...

Кажется, Эрвин понравилось это — или же она просто пожалела невольно сжимавшегося Армина — но пальцами начала двигать нежнее. И даже приласкала другой рукой его напряжённый член — мимолетно, не давая разрядки, всего лишь раздразнив сильнее. Но это помогло расслабиться, и Армин сам подался навстречу, шумно сопя.

Боль почти ушла, оставив лишь слабый отголосок, который только оттенял удовольствие, делая его ярче. Армин прикрыл глаза и тихо постанывал, наслаждаясь тем, как пальцы Эрвин растягивают его, гладят изнутри, вызывая восхитительно сладкие ощущения, которые становились всё сильнее, настолько, что даже трудно было терпеть. Член уже сочился, и Армин чувствовал, что скоро кончит, даже не прикасаясь к нему.