Третья жена хозяина песков

К тому полураздетому парню присоединились еще двое. Да уж, девочки, пока нас с Актауром не было, похоже, каждую ночь с новым мужиком спали. Красавицы, что тут сказать.

Процедура объявления мужьями повторилась, и возражать опять никто не рискнул. То ли мое обаяние так действовало, то ли острое копье, являющееся магическим оружием.

Отослав и этих четверых, я вернулась в палатку. Кана устроилась у входа и начала бухтеть.

— Госпожа, нельзя же так! Один муж, несколько жен — это хорошо, правильно. Одна жена — несколько мужей, ну куда это годится?

— Тоже замуж хочешь? — окоротила ее я. — Сейчас быстро найду желающих. Или не очень желающих, но все равно согласных.

— Нет, нет, госпожа. Не надо!

— Тогда не мешай спать.

— Да, госпожа.

Устроив Файсара в гнездышке из покрывал, я прилегла рядом.

Если бы мои проблемы можно было решить так просто. Слезы сами собой потекли, и я уткнулась в свою постель носом, стараясь рыдать как можно тише. Не хватало еще, чтобы кто-то услышал.

Я дрожала от рыданий, уже почти переросших в полноценную истерику, как меня окатило ароматом острых пряностей и горячие руки обхватили и прижали к груди.

— Что же ты творишь, женщина? — промурлыкал низкий бархатный голос прямо в ухо.

Глава 57

— Уйди, — отпихнула я Актаура.

Не подействовало. Объятия не разжались. Актаур уселся, скрестив перед собой ноги, и поднял меня на руках. Я затрепыхалась, пытаясь вырваться, но все, что мне было позволено — это оказаться прижатой спиной к его груди и усаженной поверх его ног.

— Уйди, я сказала, — стремясь отодвинуться, снова дернулась я.

— Нет.

Я открыла рот, чтобы потребовать еще раз, раз уж он с первых двух не понял. Но даже звука произнести не смогла. Актаур просто зажал мне рот ладонью.

— Не нужно говорить это в третий раз, — потребовал он.

Еще он мне рот затыкать будет! Забыв о слезах, я вцепилась в костяшку его пальца, так удачно оказавшейся между зубов.

Зря. Актаур только сильнее прижал к себе второй рукой, явно не собираясь отпускать. И никак не подал вида, что ему больно.

И только когда во рту стало солоно от крови, разжала челюсти. Сплюнула кровь.

— Женщина… ну чем я перед тобой так провинился, что ты готова скорее меня искалечить, чем позволить о тебе заботиться?

Он потряс рукой. Несколько капель соскользнули по ладони, но кровотечение закончилось, не начавшись. Прокушенная кожа набухла кровью, и загустела практически мгновенно. Какая быстрая свертываемость.

Господи, о чем я только думаю!

— Я не калека и не младенец, чтобы обо мне нужно было заботиться, — сказала я.

— Вот только ты пошла в пустыню, одетая в два куска тряпки и металл вместо покрова, и не позаботившись взять воды. Хотя это обязанность женщины.

— Ты отлично знаешь, что я не родилась в этой вашей пустыне и ваши обычаи мне неведомы. Чего ты ожидал?

— Я уже и сам не знаю. Обычно женщины все-таки хоть немного интересуются обычаями семьи, в которую входят. А ты на все смотришь с раздражением, словно упавшая с небес богиня, которой приходится жить среди смертных.

Вздохнув, он покачал головой, и его теплое дыхание прошлось по моей шее туда-сюда. Еще днем, чтобы Файсар не дергал меня за волосы, я скрутила их в пучок. Так что теперь от дыхания Актаура затрепетали только самые короткие, торчащие волоски.

— Да еще и пытаешься свои собственные порядки устанавливать, — он прижал меня чуть плотнее, но тут же приотпустил. Кольца рук, впрочем, не разжал. — Вот зачем было так поступать с девушками? ну отдала бы их в наложницы кому-нибудь, все было бы хорошо. Но главной женой, да еще сразу троим? Ну куда такое годится?

— А чем тебе не нравится? Ты сказал наказать так, чтобы неповадно было. Я наказала, — я передернула плечами от возмущения. — Они теперь совершенно точно не смогут ничего такого повторить.

— Но трое мужчин сразу! У одной женщины! Как они теперь будут смотреть в лицо своим матерям? Они ведь даже развестись с ней не смогут!

А, так его возмущает не то, как я обошлась с девушками. Его волнует только судьба мужчин.

— И что? Заодно узнают, каково женщинам, когда их набирают гаремом по полсотни голов, а потом бросают на год. Да и с вашим деторождением, как мне кажется, лучше много мужей, чем много жен. Так они хоть от одного, да забеременеют. А остальные будут семью обеспечивать, ее с ребенком охранять… — я даже чуть мечтательно об этом заговорила.

Актаур дернулся, но ему-то точно отстраняться было некуда — впереди я, позади стенка палатки.

— Только не говори, что у вас там так и живут! — почти простонал он.

— Ну не совсем так, но бывает. Обычно один муж официальный. Зато с ним можно развестись, если не устраивает. И завести нового.

— Варвары… Как так можно жить?

— Да уж получше вашего, — фыркнула я. — Дома меня по крайней мере никто силой замуж не тащил, и детей рожать по приказу не требовал. А вас, как я услышала, даже развестись нельзя?

Я повернулась лицом к Актауру. И выражение странного отчаяния пополам с отвращением было вполне приятной наградой за мои реплики.

— Какой кошмар…

Я похлопала его по груди, привлекая внимание.