Третья жена

– Нет, серьезно, я только рада. Для меня честь взять ее к себе. Прямо судьба, вам не кажется? – Эбби смотрела на него, он на нее, как всегда, с таким чувством, будто его ударили под дых. Он невольно оценивал ее, и оценка была высочайшая. На Эбби была кремовая кофточка, из-под которой просвечивал бюстгальтер, на тонкой талии – узкий шифоновый кушак, тесные синие джинсы, открытые желтые шлепанцы. Ногти на ногах были покрыты бледно-розовым лаком. В ее взгляде читался откровенный интерес к Эдриану. Не как к без пяти минут старикашке, не как к чьему-то папаше, не как к неизлечимому идиоту или к старому болвану. Нет, она смотрела на него как на мужчину. А он в ответ пялился на ее бюстгальтер, плохо скрывавший молодую загорелую грудь.

– Мне нравится ваша прическа, – сказала Эбби, выпрямляясь и засовывая руки в карманы джинсов.

Эдриан прикоснулся к своим волосам и густо покраснел.

– Это идея дочери. Это тоже. – Он похлопал себя по животу, вырисовывавшемуся над ремнем брюк, купленных по настоянию Люка на распродаже в Reiss на прошлой неделе.

– Хорошо выглядите, – похвалила Эбби.

– Для своего возраста.

– Нет, сами по себе. По сравнению с полумертвым от горя субъектом полугодовой давности.

– Спасибо, – сказал Эдриан. – Пришлось проделать немалый путь.

– Теперь это в прошлом?

– Это никогда не уйдет в прошлое. Призрак Майи никуда не делся. Шрамы на своем месте. А еще Кэт[8]. Не эта. – Он указал на Билли, с интересом нюхавшую плинтусы – МОЯ Кэт. Она по-прежнему мучается, что и понятно. Посещает психотерапевта. Пытается докопаться до корней всей этой истории. Но на это нужно время. И множество мостиков. Но в целом… – Он пожал плечами. – Да, путешествие завершено. Я снова дома.

– Вы счастливы?

Вопрос вызвал у Эдриана улыбку.

– Да. По-настоящему счастлив. Не верится, что когда-то думал, будто могу быть счастливее где-то еще. Чем там. Чем с ними. Ну, вы понимаете.

Мэтью принес стакан воды Эдриану и две чашки чаю – себе и Эбби. Но Эдриан не стал пить воду. Все было кончено. Наступил завершающий этап превращения. Ему уже хотелось домой. Он взглянул напоследок на кошку и ласково улыбнулся ей.

– Пока, Билли. – Он присел, чтобы ее погладить. – Надеюсь, здесь ты будешь счастлива.

– Будет, не сомневайтесь, – произнесла Эбби, не спуская с него свой опустошающий взгляд. – Уж мы постараемся.

Эдриан мог бы влюбить ее в себя. Для этого потребовалась бы сущая мелочь: немного спиртного, очаровательная самоирония. Еще тогда, в марте, он почувствовал, как на это работает химия их взаимного притяжения.

Но, сфотографировав Эбби взглядом, он сохранил изображение глубоко у себя внутри. Так он будет поступать и впредь, слыша лесть чужих красавиц, видя их многозначительные взгляды, – впитывать впечатления и отправлять их на дно своей души. Пусть хранятся там как сувениры, как напоминания о том, что некогда он был способен выбирать жизненный путь, поддаваясь на ухищрения и прихоти красивых женщин. Превращение состоялось, он нашел свой камень преткновения.

Он крепко поцеловал Эбби в обе щеки, вдыхая ее незнакомый, кружащий голову аромат, провел напоследок драгоценное мгновение в ее золотой ауре и ушел. Дверь за Эдрианом закрылась, память о слабом человеке, которым он раньше был, растаяла.

Он свернул за угол и зашагал домой.