Третья женщина

Она совсем не помнила ее. Мать была одной из тех тихих и кротких женщин с милыми лицами, которые все время остаются в тени, незаметными для окружающих. Если им суждена ранняя смерть, все, что сохраняет память, — аромат их духов и отрывки колыбельных мелодий. Эмма Рейли осталась туманным пятнышком в прошлом. Словно картина, виденная давным-давно. Или паровозный гудок и перестук колес в тишине ночи. Поезд…

Джудит вздрогнула при воспоминании, приникла к окну. Вершины деревьев, слившись мрачной стеной, проносились мимо. Промелькнул огонек. Кэбмен что-то тихо напевал на своем сиденье. В вечерних сумерках гулко цокали подковы: повозка замедляла ход. Джудит закуталась плотнее в тонкую шерстяную накидку, поправила непослушную прядь, выглянувшую из-под шляпки. Без видимых причин тревожно забилось сердце. Джудит с досадой тряхнула головой: нельзя поддаваться волнению. Страх перед экзаменом, как и перед пробой на роль, способен оказаться фатальным. Увы, как ни верно подобное рассуждение, ему очень трудно последовать, особенно перед прыжком в неизвестность!

Экипаж остановился. Зловеще заскрипели рессоры. Джудит подняла голову, привлеченная движением возницы. С деревянным стуком на крыше отошла панель, показалось усатое лицо.

— Вот мы и на месте, мисс. Добро пожаловать.

— О… это Челси?..

— 77, Челси-Саут, не будь я ’арри ’окинс, мисс.

Типичный кокни[7], с улыбкой подумала Джудит, не унывающий и не заботящийся о правильности произношения. Сойдя с подножки, она остановилась, достала с сиденья дорожную сумочку. Наплечный ремень и застежки делали ее незаменимой в поездках, где каждую минуту могли понадобиться мелочи вроде блокнота, ручки или платка — все это легко умещалось в сумке. В кошельке оставалось не более двух фунтов: в основном мелкие монеты. Будем надеяться, что это не последние английские деньги, которые мне приходится видеть, с мрачной усмешкой подумала Джудит.

— Сколько я должна за проезд?

— Пять шиллингов и шесть пенсов, мисс.

Она почувствовала обжигающее тепло мужской руки, передавая монеты. Еще пенс она добавила сверху из благодарности. Харри Хокинс коснулся полей своей шляпы; его усы, казалось, тускло блеснули под фонарем, висевшим на облучке.

— Благодарю, мисс. Спускайтесь осторожнее, кругом полно Камней.

— Спасибо. Я постараюсь…

— Всего хорошего, мисс. Но-о! Мрачноватое место…

Он поежился, взбираясь на свое сиденье. Полоска хлыста с треском прорезала воздух, легла вдоль лошадиной спины, и экипаж снова загромыхал по мощеной дороге, постепенно растворяясь в темноте. Кутаясь в шерстяную накидку, Джудит с недоумением оглядывала туманные окрестности, пытаясь определить, в какой стороне расположен нужный ей дом. Даже когда затихли последние отзвуки копыт, она едва ли сознавала ужасающую пустынность, свое совершенное одиночество в угрюмом соседстве невидимых в темноте особняков.

Вполне естественным было отнести прощальное замечание Харри Хокинса на счет сумерек, запоздавшей луны, но никак не самой местности.

Стоя на каменистой дороге, она обернулась к далеким огням, тускло проглядывавшим — словно сквозь мили тумана и мглы. Громоздкой горой — скорее тенью, чем осязаемым предметом — невдалеке возвышался дом. Ни звука, ни огонька не оживляло его фасад: все утонуло в извивающихся щупальцах тумана. Сердце забилось новыми предчувствиями, стоило Джудит пристальнее вглядеться в зыбкие очертания. Если Челси-Саут существовал при дневном свете, это был он. Поблизости не было видно ни одного строения: ни признака человеческого жилья. Туман, сгущавшийся всю дорогу от «Слокам-хауза», достиг апогея. В памяти ожили забытые страхи, казалось, давно оставленные в детстве. Закусив губы, Джудит шагнула к темнеющей впереди массе. Невероятно, чтобы Харри Хокинс высадил ее в первом попавшемся месте возле дороги!

Небо над головой затянули плотные облака, тяжелым щитом заслонившие свет луны, звезд. Словно поплавок, затерявшийся в бескрайних просторах мира тьмы и тумана, Джудит пробиралась вперед, чувствуя, как с каждым шагом тают ее силы и решимость. Ее существо разрывалось в окружении безымянных страхов, казалось, все теснее смыкавших кольцо с каждым новым ярдом.

Сжав в руках сумочку, как будто это было оружие, она устремилась в темноту, навстречу тени, на месте которой притаился дом. 77, Челси-Саут.

Темный силуэт был совсем рядом, когда где-то вдали раздался леденящий собачий вой. Долгое, протяжное эхо пронзило тишину ночи. Казалось, взревел непроглядный мрак, со всех сторон обрушиваясь на Джудит.

Контуры дома дрогнули, просели, редея и растекаясь, пока не осталось и следа тени, к которой стремилась Джудит. Новый прилив ужаса исчерпал остатки самообладания: едва сознавая, что делает, Джудит бросилась бежать, не разбирая дороги. Плотно сжатые губы не пускали рвавшийся из горла крик, слезы застилали глаза. Однако она не останавливалась, задыхалась, бежала.