Третья женщина

— Ей можно доверить тайну. Я даже не подозревала, что она что-то скрывает. Не хочу быть любопытной, Джеффри, но каким образом Мод покинула мою комнату незамеченной? И как вошла сквозь закрытую дверь?

Он болезненно вздрогнул; тревожное выражение вновь исказило его черты.

— Потайной ход. Дом старинной постройки, и каждая эпоха наложила свой отпечаток. До того вечера я не знал, что в твою спальню ведет еще одна дверь. Когда Мод побывала у тебя, я осмотрел стенные панели и обнаружил полость за одной из них. Скрытые полозья позволяют бесшумно отодвигать ее в сторону. Не зная секрета, невозможно ничего заметить. Мне стало страшно, когда я подумал, что безумица могла поранить тебя. С этого дня я запирал ее в комнате.

Джудит удивленно приподняла брови. Если Мод была заперта…

Заметив ее сомнение, он поспешил объяснить:

— Сегодня я был взволнован. Вел себя как последний идиот. Эта выходка с вазой в студии… Когда я вернулся вечером, то забыл запереть ее.

— Не расстраивайся, прошу тебя. Невозможно все держать в голове. Скажи, кто-нибудь еще знает о ее убежище? Может быть, Джеймс Денем?

Пальцы Джеффри Морхауза судорожно сомкнулись на ее руке. Странно блеснули зрачки.

— Нет, ему ничего не известно. Этот молодой мошенник никогда не поймет моих чувств, а выслушивать его возражения я не намерен. Однако теперь мне ясно, как можно исправить ошибку. Мод действительно нужно отправить в Швейцарию. Бедная Оливия, да простит мне Господь, — она даже не знала, что ее сестра рядом. Я просто не мог позволить им встретиться, пока Мод находится в таком состоянии. Ты понимаешь меня, Джудит? Кто знает, может быть, лишь «Венценосцы Британии» удерживают меня самого от безумия?

Его интонации стали умоляющими, прерывистыми, словно не лорд огромного поместья, а беспризорный мальчишка жаловался на свою судьбу. Сердце Джудит разрывалось от жалости, тянулось к нему. Весь мир внезапно сжался до размеров крохотного клочка суши, где были только они вдвоем. Два странника, встретившихся в темноте.

— Не надо, Джеффри, или я заплачу…

— Джудит…

Его пронзительный взгляд растаял во мраке, когда оба, не задумываясь, упали друг другу в объятия. Губы слились в чувственном поцелуе. Джудит плыла над бездной, удерживаемая его руками. Вселенная канула в туманное безумие.

— …О, Джудит… как я хотел обнять тебя… целовать… касаться волос…

— Джеффри, Джеффри…

Имя мелодией любви доносилось сквозь сумрак.

— Я люблю тебя, Джудит, я…

— Джеффри, не надо… пожалуйста…

— Ты сводишь меня с ума… Я умру, но не отдам тебя никому!.

Невероятные слова: ревущий поток его страстей смешался, соединился с ней; грохотал подобно раскатам грома.

Словно она утонула в водовороте любви и страсти.

Отошли в небытие сумасшедший призрак, женщина наверху в спальне. Не осталось ни тайн, ни сумеречных теней, одна лишь радость наполняла существо.

Рядом был Джеффри Морхауз, и он говорил волшебные слова. Говорил, что любит ее. Джеффри Морхауз, эсквайр. Против его любви был бессилен весь мрак Вселенной.

Глава тринадцатая

Утро походило на продолжение сна. Ни туманный рассвет, ни потусторонние страхи прошедшей ночи не могли омрачить счастливое настроение. К Джудит Рейли пришла Любовь. Опутанная ее волшебною паутиной, она не задумывалась о зловещей тайне, открытой ей Джеффри Морхаузом. Безумица, запертая в каморке под лестницей, больше не тревожила мыслей. Темные воды Стикса поглотили прикованную к роскошной постели Оливию, еще не ведавшую о перемене в чувствах ее мужа. Джудит испытала легкое раскаяние, словно она была повинна в этом.

В это утро мало что останавливало ее внимание. Даже обугленные, растрескавшиеся стены собственной спальни, куда она поднялась переодеться для завтрака, не умерили ее беззаботной восторженности. Сердце пело, когда она снимала с плеч халат, который оставил ей, уходя накануне, Джеффри Морхауз. Воспоминания о мгновениях, проведенных в его объятиях, прогнали всякое ощущение вины. Любовь всегда ослепляет, затемняет недостатки — свои и любимых.

Приглушенный бой старинных часов в прихожей возвестил начало завтрака. Джудит торопливо переоделась, в нетерпении от предстоящей встречи. Взбила гребнем золотистые пряди волос, покружилась перед овальным зеркалом шифоньера. Внешний вид в эту минуту значил гораздо больше, чем все секреты и потайные ходы Челси-Саут, вместе взятые.

В приподнятом настроении Джудит прошла коридор, спустилась по лестнице. Она словно плыла, едва касаясь каблуками туфель покрытых ковровой дорожкой ступенек. Воздух был прозрачен и полон счастья, как будто весь мир улыбался ей.

Когда она вошла в столовую, место во главе стола, которое обычно занимал Джеффри Морхауз, было пусто. Диккенс расставляла прибор для Джудит. И снова беспечное настроение не придало значения суровому выражению лица домоправительницы. Она была слишком счастлива, чтобы заметить перемену, происшедшую в их отношениях.

— Доброе утро, Диккенс.

— Доброе утро, мисс.

— Я раньше всех? Или мистер Морхауз…

— Хозяин в студии. Я отнесла ему чай.

Неприветливый тон озадачил Джудит, но она неверно поняла его причину.